Онлайн книга «Замуж не напасть»
— У тебя глаза болят? — спрашивает подругу Евгения. — Не глаза, а глаз, — прыскает Маша и медленно будто стриптизерша лифчик снимает свои очки — колеса. Да, прятать есть чего! Под левым глазом у неё такой огромный синяк, что глаз опух и не открывается, зато другой, правый, непривычно воинственно блестит. — Красиво? — Смотря, на чей вкус! — медленно говорит Евгения, вдруг со стыдом вспоминая свою нелепую идею насчет того, что неплохо бы Маше изменить мужу. — Если тебя не шокирует мой вид, я, пожалуй, сниму очки, — между тем говорит Маша. — В комнате сидеть в очках — моветон! — Не шокирует, — говорит Евгения. — Кто это тебя? — Любимый муж Сереженька! Кому бы ещё пришло такое в голову? Я так хохотала! — Хохотала?! — Ну да! Сережа себя всегда считал суперменом. Мол, он ни при каких обстоятельствах не теряет самообладания. А женщин бьют только слабаки. Сильные их себе подчиняют. И вдруг… Посмотри, какая шишка, — вдруг озабочивается она, — это я башкой о шкаф стукнулась! Евгения покорно трогает шишку и кивает, не сводя с Маши удивленных глаз. Она не только не расстроена, а даже будто гордится следами побоев. — Ты наверное, хочешь знать, за что? — насмешничает Маша. — Ему почему-то не понравилось сравнение с таким благородным животным, как олень. Радовался бы, что не с козлом! Она улыбается. — Так сильно ударил из-за оленя? — "врубается" Евгения. — Правда, не из-за всего оленя, а только верхней части. — Имеешь в виду рога? — Конечно, что же я ещё могу иметь в виду! — Ты сказала, что Сергей — олень… — Нет, я сказала, что у него рога как у оленя! — Но в прошлый раз ты сожалела, что не видишь никого достойного. — Ой, Женечка, человек предполагает, а Бог располагает! Вчера не было — сегодня есть. Представляешь, выхожу я из офиса, а Витя как раз поднимается мне навстречу. Собственно, я тогда ещё не знала, как его зовут. Вдруг я цепляюсь каблуком за эту дурацкую металлическую решетку для чистки обуви и начинаю падать, Человек я, как ты можешь догадаться совершенно неспортивный, группироваться, как другие не умею, и при падении разбиваюсь вдребезги! Так бы я и расшиблась, если бы не он! — Да кто он-то? — Я же тебе говорю: Виктор. Ты его не знаешь. В общем, он меня подхватил, и мы познакомились. — Давно это было? — В минувший понедельник. Для кого-то понедельник — день тяжелый, а мне, я заметила, именно в понедельник везет. "Не может быть такого совпадения! — думает Евгения. — У неё тоже Виктор?" — С недавних пор меня прямо стали преследовать совпадения, — слышит она голос Маши. — Виктор, оказывается живет с в соседнем с тобой доме. — Он — симпатичный? — спрашивает Евгения, чтобы хоть как-то поддержать разговор: этого не может быть! — Он — умный, — Маша улыбается, — и добрый. Мы знакомы всего пять дней, а кажется, я знаю его всю жизнь! — Как же Сергей узнал обо всем? — Я ему сказала, — безмятежно признается Маша. — Если жена не ночует дома, что можно придумать? — Не ночует! — ужасается Евгения. — Ты же говорила, что панически его боишься. — Боялась… Все прошло, как с белых яблонь дым. Собственный муж меня не узнает. Казалось, я должна была чувствовать себя виноватой, а я выгляжу победительницей. Даже мой синяк, как полученная в бою рана… пусть теперь он боится! Вчера ко мне подъехал, а я говорю "Не хочу. Ты в сексе не разбираешься, думаешь только о себе, а мне так и заболеть недолго!" — Машка! — Не беспокойся, Женечка, ничего ему не сделается. Сказки все это, будто мы, женщины, мужиков калечим своими неуместными замечаниями. Мол, они — такие уязвимые! А мы? Стоило мне встретить нормального мужика, посмотри, что со мной стало! Я хочу, внутри все поет, радостью не с кем поделиться. Потому к тебе чуть свет примчалась… Да, кстати, будь осторожна: Сергей на тебя злость затаил. Считает, что твой дурной пример на меня подействовал. Мысли у неё скачут — непривычное состояние для рассудительной, спокойной Маши, она никак не может к этому привыкнуть. — Женечка! Впервые в жизни я… как бы это сказать… Не нравится мне это идиотское слово — оргазм. Такое насквозь медицинское, будто речь не о людях идет, а о подопытных морских свинках… По-моему, я даже сознание потеряла. Витька испугался, трясет меня: "Маша! Маша!" А я где-то летаю. Теперь я знаю, почему некоторые женщины ходят хмурые и злые. Потому, что не кончают! — Мария, что за откровения! — Точно! Будут меня убивать, я сейчас и умру с улыбкой. Потому, что я — женщина. И могу доставлять удовольствие мужчине! — Она лукаво улыбается. — Возможно, и не одному! А то этот мент поганый чуть было меня не угробил. Как женщину. Если бы не Витюша! Жека, я ему готова ноги целовать! — Маш, пожалуй, экзальтация нам не к чем. В крайности-то зачем бросаться? — Конечно, я шучу. Но ты не можешь себе представить, что чувствует такая, как я, уже погибающая и вдруг воскресшая для новой жизни! — Почему не могу? Могу. Зато ты теперь можешь догадаться, почему мы с Аркадием разошлись! — Неужели и ты… — И я. Немного в другом варианте, но итог тот же: неуверенность в себе, как в женщине, желание махнуть на себя рукой и просто плыть по течению, ощущение того, что для тебя жизнь закончилась. Что ты больше никого не сможешь взволновать, а тебя никто не сможет полюбить… — Бедная ты моя! — Маша обнимает и целует её. — Я больше так не думаю. Бывает, конечно, ещё приступы слабости. Так сказать, Отрыжка прежней жизни. Теперь я даже верю, что ещё найду свою половинку!. — Ты вроде погрустнела, — участливо склоняется к ней Маша. — Что-то не заладилось? — А у кого все сразу ладиться? Сначала надо помучаться. Лучше о себе расскажи. Что ты решила? Теперь на Машино ясное чело набегает облачко грусти. — Свиданье было без любви, разлука будет без печали, — перефразирует она известное изречение. — Заметь, мудрецы все за нас сказали: умный человек может быть влюблен, как безумный, но не как дурак! И потому я не могу не признать, что как бы ни был симпатичен мне Виктор, он — не герой моего романа. — Но Сергей-то был твоим героем! — Ты права, остатки юношеского романтизма покидают нас медленнее, чем хотелось бы… Витюша не подойдет мне по той простой причине, что я человек домашний. Я не представляю себе жизни вне семьи; легкая, необременительная связь не для меня. Я уже знаю, как буду докучать ему своим постоянством, стремлением к уюту и спокойной жизни… Я не представляю себе жизни вне семьи, а он — ветер, эфир, странник. |