Онлайн книга «Коллекционер женщин»
|
У меня со счетом плохо. У мадемуазель Беловой, видимо, тоже: она промолчала. — …так почему же этой леди вдруг приспичило убивать своего любовника именно сейчас? Объясните же мне наконец! — Они перестали встречаться… Девочка моя, это я уже слышала. — …но Таня осталась одна, а Вите в скором времени подвернулась юная хорошенькая Ксеня… А ведь она хороша, правда? Ничего особенного. Однако пощадим Мишино сердечко. — Да, безусловно. И что же дальше? — Таня, как оказалось, была… ну, это… как это… Ясно. Познакомился мистер Баргомистров, грешный, с любимой дочерью «известного бизнесмена», так и не узнав, что бросил мать своего первенца… будущего, конечно. Тяжелый случай. Все эти сентиментальные истории не вызывают ничего, кроме улыбки… и снисходительного презрения. А мне на протяжении всего дела приходится заниматься сплошными сантиментами. Посочувствуйте мне, господа. — Ксеня с Витей долго встречались… наверное, несколько лет. Потом он поменял ее на Маргариту Вадимовну, потом они поженились, потом родились девочки… Ну, как развивался роман Виктора с Королевой-младшей, мы знаем, что называется, из первых уст… Только Ксения, помнится, утверждала, что о существовании в ее жизни некоего шофера никто даже не догадывался. Ай да моль бледная! — Настя, с Ксенией Вадимовной мы уже беседовали на эту тему. Мне интересна судьба вашей сестры. — У Тани появилась дочка. Любил Баргомистров девочек «дарить»: три дочери — и ни одного сына. — Виктор об этом счастливом событии, разумеется, так и не узнал. Мадемуазель Белова пожала костлявыми плечиками. — Конечно… Только Машенька слабенькая родилась, больная… Думали, не выживет. — Выжила? — Нет, умерла… через пять лет. — И безутешная мать, естественно, в своем горе решила, что во всех напастях виноват беспутный Машенькин папаша, — пробурчал Дима из своего угла. Долго ж ты молчал, родимый! И вещать-то как начал — в моем стиле. Моль бледную, однако, сие изречение напугало. Видимо, к безмолвно сидящему стражу порядка девица более-менее привыкла — а тут он голос подал. Полное безобразие. Настя захлопала глазками, всхлипнула жалобно. По-моему, опять играет. Дмитрий, кажется, того же мнения: хмыкнул, отвернулся к окну. — Настя, Настя! — позвал мой возница. Все это время он бесшумно ходил по комнате, приносил-уносил чашки, кофейник, вазочку с печеньем. У Миши призвание такое — кормить. Он называет это «хобби» — с моей легкой руки. Кроме всего прочего, шофер мой вменил себе в обязанность периодически вытряхивать окурки из пепельницы, стоявшей у меня под рукой, на журнальном столике. «Домохозяйка и гувернантка» отмахнулась от Миши как от мухи. — Настя, дружочек, следователю не терпится узнать, что произошло потом. И снова — ахи, охи, «слезные» реки… Антракт. Можно спокойно выкурить очередную сигаретку. На сей раз, однако, истерика продолжалась недолго. Да и какой смысл ее затягивать: Миша больше не суетится с водой и уговорами, устал… — Так что там дальше? Моль затихла. Пошмыгала носом. Наконец продолжила: — Детей Таня больше не могла иметь, муж ее бросил… Значит, мужа нет. Не выдержал, бедный человек. — …И осталась наша Танечка совсем одна… Ну, пить начала. Сначала понемногу, потом… Значит, сначала помногу. — Сошлись как-то с Голубковым — не знаю даже, как. Он ее совсем споил. Хорошо сказала: «совсем споил». — Ну, потом узнала, что Виктор здоров, счастлив, женился удачно… Не без вашей, надо думать, помощи, сударыня, до мадам Тимошенко дошла сия информация. — Потом у Баргомистровых появились дочки-близняшки… Настя неторопливо, с длительными перерывами вела свое повествование к логическому завершению, а у меня в голове вертелось одно, совсем не деловое: ай да покойничек! Везде успел «поработать», на всех «фронтах», царствие ему небесное, грешнику. — И что же ваша сестра? Театральный вздох. — Они ведь соседи — Голубков с Витей… — Я уже догадалась. — Ну вот. Таня быстро узнала, кто за стенкой живет. С Голубковым-то часто пили… И денег он при ней ходил занимать. — К Баргомистрову? — Вообще — по соседям… Он во всем виноват! — неожиданно вспылила моль. — Он, Васька. Вот и пусть теперь за Таньку сидит. Он ее споил — пусть он и отвечает. — Сударыня, это не наше с вами дело — вместо кого или за что арестовали Василия Семеновича. Нас — а особенно доблестную милицию в лице Дмитрия Дмитриевича, — я кивнула в сторону стража порядка, — в данный момент интересует ваша возлюбленная сестрица. Дим Димыч в углу приложил к груди пятерню и с достоинством поклонился. — Вы рассказали почти все, Настенька, — продолжила я. — Осталось самое главное: кому помешал несчастный Витя Баргомистров? Чего ради испачкали в крови прекрасный старинный подсвечник? — Ну… — протянула моль свое обычное. — Ну, Таня — она… — Я помогу, — вставил Дима «нежный» глас в наше «грубое» женское щебетание. Белова вздрогнула. «Моя милиция» молодец: сидит-сидит в темном углу безмолвным монументом; только к этому памятнику привыкнешь — а он как рявкнет! «Страшно — аж жуть!» — Дама задумала страшное… За окном — давно уже ночь; про свет мы почему-то не вспомнили, и Димин вывод в темной комнате прозвучал жутковато. Даже мне стало не по себе. — Ты считаешь, это преднамеренное убийство? — громко, чтобы разрядить обстановку, спросила я. — Думаю, да, — буркнул страж порядка. Правильно поет Юрий Антонов: «Берегитесь женщин, женщин берегитесь!» Женщина — такой зверь… непредсказуемый — она на все способна. А обиженная женщина — тем более. Что ей стоит стукнуть неверного любовника по голове антикварным канделябром! Минимум усилий и минимум затраченного времени. Леди даже перчатки кожаные не забыла надеть, чтоб отпечатков пальцев не оставить. Непонятно только, почему мужчина не сопротивлялся… — Нет-нет! — торопливо возразила моль бледная. — Совсем не преднамеренное! Это случайно вышло. — А вы откуда знаете? — строго осведомился невидимый Дима. Что-то ты, радость моя, разговорился. — Я знаю, Таня говорила… Я расскажу… Угадайте, что последовало далее, любезные господа? Слезы, хлюпанье носом и тяжкие вздохи. Можно расслабиться (не выйдет) и передохнуть. Где мои сигареты — разве найдешь в темноте? Все время были под рукой… |