Книга Украденные мгновения, страница 44 – Мишель Мартин

— Даже в сумерках он разглядел заливший ее румянец. — Извини, я не собиралась лезть в твои дела и критиковать твой образ жизни.

Он с трудом удержался от смеха.

— Ладно, ладно. Не правда ли, у тебя богатое воображение? — не отказал он себе в удовольствии поддеть ее. — Однако, к моему прискорбию, реальность куда более прозаична. Я или допоздна на работе, или на бесконечных семейных обедах, или на этих тоскливых матушкиных светских раутах. А то еще хуже — принужден сопровождать надоедливых барышень — дочек противных приятельниц в варьете, рестораны, клубы и благотворительные собрания.

— Сочувствую, я-то считала, что если кому и выпали тяжкие годы, то именно мне.

Дункан расхохотался. За каких-то пару дней, неведомо как, ей удалось заставить его забыть о последних двух тяжелых годах, избавить от скуки и тревог. Интересно, представится ли ему когда-нибудь шанс вернуть ей долг.

— Боже мой! — они только что вывернули на Бродвей, и потрясенная Харли застыла как вкопанная. — Боже мой! — прошептала она едва слышно. — Здесь круглый год Рождество.

Быть может, виной всему был ночной воздух, быть может, просто Дункан чувствовал себя на редкость бодрым, а может, причиной всему был Оскар Уайльд, но когда Дункан вынырнул из облака счастья, витавшего над головой Харли, он увидел ее как будто заново. Она была поистине великолепна, она манила и зачаровывала.

Харли доверчиво коснулась его руки, выводя Дункана из состояния задумчивости.

— Тебе нравится?

— О-о-очень, — запинаясь, прошептал он, глядя на Харли сверху вниз и с трудом переводя дыхание. Она была восхитительна. И даже более того. Только сейчас он до конца осознал, какой опасной для него становится Харли Джейн Миллер. Он был потрясен. Нет, это невозможно — он… и она…

Ее ладонь легла на его руку:

— Я рада.

О Господи, она без сомнения была опасна. Он был не в силах оторвать от нее глаз. Какое-то особое магнитное поле с каждой минутой обволакивало их все плотнее. Сердце гулко стучало в груди Дункана: никогда еще он не хотел женщину так одержимо, как желал Харли — здесь, теперь, прямо посреди заполненного толпой тротуара.

Все было будто знакомым, но его не оставляло ощущение, что он попал в какое-то неведомое пространство. Женщины и раньше привлекали его, и если притяжение было взаимным, они немедленно оказывались в постели.

Но чувство, испытываемое к Харли, не исчерпывалось обычным чувственным влечением, уводя Дункана нехожеными тропами в неизведанные края, в мир, недоступный его пониманию, в мир, который он не стремился и не хотел познавать.

— Уже поздно, — едва смог вымолвить он. — Я провожу тебя в гостиницу.

Дункан оглядел улицу в тихом отчаянии и, обнаружив свободное такси, вызвал его, похоже, одним лишь усилием воли. Харли — тяжелая обуза. И нужно поскорее скинуть ее с плеч.

Обратного пути в «Миллениум» ему хватило, чтобы решительно вернуть себя в обычное состояние разумного и здравомыслящего джентльмена. Он непринужденно беседовал с Харли о пьесах Оскара Уайльда, когда двери лифта открылись на тридцать седьмом этаже. Молча проводил ее до двери номера и дождался, пока она вставила магнитную карточку и благополучно открыла дверь.

— Спасибо за чудесный вечер, — проговорил он, пожимая ей руку.

Он считал, что мгновением позже будет наконец в безопасности.

Как всегда, он ошибся…

Ее пальцы, задрожавшие в руке Дункана, буквально пронзили током все его существо, излучая мощный импульс, пламенеющим огнем проникший до глубины мозга и рассыпавший по всему телу искры желания, столь неуместные сейчас. Он стоял в коридоре отеля и, не отрывая взгляда от расширенных глаз Харли, целовал ее теплую, мягкую ладошку.

— Дункан!

Это был едва уловимый шелест губ, почти стон. Он сулил осуществление слишком многих его фантазий.

Дункан со стоном прижал Харли к своему пылающему телу; одной рукой обнимая ее, он другой слегка приподнял ее голову, устремляясь ртом к приоткрывшимся с легким вздохом губам. Желание переполнило его.

Харли, будто обжегшись, оторвалась от его губ. Она подняла на Дункана небесно-голубые глаза — в них отразилось такое же потрясение, которое испытал и он сам.

— Остановись! — выдохнула она с отчаянием в голосе, словно борясь сама с собой, и тотчас обвила руками его шею, приникая к нему долгим поцелуем, податливо изогнувшись всем телом и ошеломляя его легким прикосновением языка.

Дункан чувствовал, что теряет над собой контроль. Харли извивалась в его объятиях, ее горячие, нетерпеливые губы возвращали ему жаркие поцелуи, которые заставляли трепетать каждый мускул его напряженного тела.

— Это не так-то просто, — выдохнул Дункан.

— Да, — произнесла Харли, и огонь, все еще полыхающий в ее глазах, поколебал его решимость. Дункан тяжело вздохнул.

— Я всегда стремился избегать всяческих проблем.

— Как и я.

Она была в нескольких дюймах от него — прекрасная, желанная, пылающая от страсти. Как же он мог остановиться?

— Значит, мы должны остановиться?

— Совершенно верно…

— Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

И ни один из них не двинулся с места.

Мысли Дункана витали где-то высоко в облаках. Хотя в эту минуту трезвый рассудок был ему, в принципе, не особо нужен.

— Я не хочу этого, — проговорил он.

— Я тоже, — повторила Харли, и он разглядел в ее взгляде ту же искреннюю беспомощность, которую чувствовал сам. Откуда-то пришла мысль отступить на шаг назад. Это ему немного помогло. Он наконец-то смог перевести дух.

— Мы оба взрослые люди и знаем, как справиться с разбушевавшимися гормонами.

— Думаешь, все дело в этом? — мягко спросила Харли.

— Нет, — ощущая, что теряет почву под ногами, ответил Дункан, — дело совсем в другом.

— Меня все это пугает.

— Меня тоже, — он засунул руки в карманы пиджака, — но, Харли, я не гожусь для серьезных отношений.

— Я знаю.

— Я — проблема посложнее, чем та, с которой ты в состоянии справиться.

— Могу себе представить. Что же нам теперь делать?

«Позволь мне любить тебя. Позволь проникнуть в твою нежную, сладостную плоть. Позволь погасить сжигающий нас огонь и вернуть утраченный мной покой».

Так Дункан подумал, а вслух произнес:

— Ты войдешь сейчас в свой номер, закроешь плотно дверь и запрешь ее.

— Хорошо, — согласилась Харли и покорно отступила внутрь комнаты. — Ты уверен, что поступаешь правильно?

— Нет, — улыбнулся Дункан.

Она улыбнулась ему в ответ грустной улыбкой.