Книга В погоне за мечтой, страница 101 – Марси Мартин

— Не нравится мне это, — пробормотала Кэтрин, когда пони остановились в конном дворе.

— Не делай скоропалительных выводов, — остановила ее Ники. — Слезай и иди поговори с ним, а я позабочусь об Анике.

Кэтрин медленно слезла с пони, передала поводья Ники и направилась к Джеку.

— Я ждал тебя, — сказал он, когда она подошла ближе.

Ее сердце неистово забилось.

— Вижу, — бросила она.

— Знаешь, — начал Джек, — глядя на то, как ты ездишь верхом на пони, я впервые понял, что ты теперь владеешь половиной здешних угодий. А значит, ты отныне принадлежишь к привилегированному классу. — Помолчав, он усмехнулся: — Но потом я напомнил себе, что ты сама по себе класс.

Кэтрин потрясенно застыла, а ее взгляд, казалось, зажил отдельной жизнью: сначала он метнулся к ботинкам Джека, затем скользнул по его джинсам, ремню, по белой рубашке с расстегнутым воротом… А потом остановился на лице Джека, на его волосах, сверкающих на солнце.

— Ты уезжаешь, да? — спросила она наконец.

Он отвел взор и сунул руки в карманы джинсов.

— Да, у меня самолет. — Кэтрин прикусила губу, которая предательски задрожала. — Никому не понравится, что я болтаюсь тут без дела, — добавил он, решившись посмотреть ей в глаза.

Она заставила себя выдержать его взгляд.

— Я должна была догадаться об этом после вчерашнего разговора, — заметила она.

Вынув руку из кармана, Джек провел ладонью по волосам.

— Когда говоришь о таких вещах, становится еще труднее, Кэтрин. Мне трудно сказать тебе «до свидания». Ох как трудно.

Она опустила глаза.

— Да уж, откуда мне знать.

Джек вынул из кармана свою визитную карточку:

— Может, позвонишь мне как-нибудь, расскажешь, как у тебя дела.

Несколько секунд Кэтрин молча смотрела на карточку, а когда подняла голову, ее лицо было белым как полотно.

— Мне не нужна твоя визитка, Джек, — равнодушно сказала она.

Его рука упала.

— Ты хочешь сказать, что не будешь поддерживать со мной отношений?

— Мне не нужна твоя карточка, — повторила Кэтрин, — и я не хочу, чтобы ты звонил раз в полгода, когда случайно вспомнишь обо мне.

Лицо Джека исказилось от боли, когда он убирал визитку назад в карман.

— Я всегда был честен с тобой, Кэтрин.

— Что ж, значит, ты уезжаешь с легким сердцем, — на удивление спокойно промолвила она, хотя глаза ее горели как два раскаленных уголька.

Джек нахмурился.

— Я бы хотел как-нибудь позвонить тебе.

— Не стоит. Было время, когда я едва ли не подскакивала от радости при мысли о том, что сейчас зазвонит телефон и я услышу твой голос. Однако все сложилось так, что звонки никому не будут нужны — ни мне, ни тебе.

— Мне они будут нужны, — настаивал Джек.

— А мне потребуется время, чтобы все забыть, — равнодушно произнесла Кэтрин. — Если ты считаешь себя джентльменом, то с уважением отнесешься к моему желанию. — Джек ошеломленно смотрел на нее, а глаза девушки постепенно наполнялись жгучими слезами. — Я не люблю прощаться, — добавила она. — Прости, если я делаю это слишком быстро. Желаю тебе удачи, Джек. Всегда и во всем. — Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку, круто повернулась и решительно направилась в сторону дома.

Пройдя мимо конюшни, Кэтрин пустилась бежать. Джек наблюдал за ней, пока она не вошла в дом. Сердце его неистово билось, в горле пересохло.

Сев в «кадиллак», Джек завел мотор и с ревом уехал с ранчо, оставив за собой облако пыли. Немного погодя он заметил Ники, которая скакала на пони рядом с машиной.

Она помахала ему рукой, делая знак остановиться. Джек нажал на тормоза. Ники так резко осадила пони, что он еще некоторое время приплясывал и вставал на дыбы, как цирковая лошадь. Подъехав к дороге, Ники спрыгнула на землю, а фыркающего пони отпустила пастись на зеленой травке. Оказавшись рядом с «кадиллаком», Ники подбоченилась и посмотрела на Кейзи.

— Какого черта, Джек? Почему ты оставляешь Кэтрин? Да любому дураку ясно, что вы любите друг друга.

Отведя от нее глаза, Кейзи посмотрел вперед, на дорогу.

— Что мы чувствуем, касается только нас.

— Значит, ее ты просто отбросил как ненужную вещь, а со мной не счел нужным даже попрощаться, так?

Джек опять посмотрел на нее.

— Извини, Ники. Конечно, я хотел бы попрощаться.

— По-твоему, я только из-за этого гналась за тобой? Чтобы ты попрощался со мной? Нет, Джек! Я хочу, чтобы ты подумал о Кэтрин.

— Я не хотел причинять ей боль, — честно признался он.

— Но сделал это, как ты не понимаешь? — горячо вскричала Ники. — И будешь делать, пока не перестанешь хоронить свое сердце с умершей женщиной!

— Это Кэтрин рассказала тебе? — взорвался Джек.

— Она лишь поведала мне, что ты чувствуешь себя виноватым в смерти жены. Кэтрин не было нужды много говорить, я и так знала, что ты окружил себя стеной, Джек. Но убей Бог, не пойму почему. И, думая обо всем этом, я нахожу ситуацию весьма печальной — из-за того, что давняя трагедия губит твою жизнь и жизнь моей сестры.

— Пусть ты желаешь мне добра, Ники, но я не буду говорить об этом.

Брови Ники приподнялись.

— Это плохо! Может, тебе, напротив, стоит потолковать со мной, и тогда ты сумеешь похоронить прошлое.

— Это не твое дело! — вскричал он.

— Кэтрин — лучшая женщина из всех, которые встретятся тебе на пути, — крикнула ему Ники. — И она любит тебя! Если ты оставишь ее, то ты самый большой идиот на свете!

— Спасибо за теплое прощание, — рявкнул Джек, заводя двигатель.

Как только «кадиллак» пропал из виду, Ники вскочила на пони и пустила его галопом по направлению к дому. У конюшен она бросила поводья кому-то из конюхов, а сама ринулась в дом. Она нашла Кэтрин в ее комнате — та лежала на кровати, свернувшись клубочком и прижимая к себе стеганое одеяло Мэлии. Ее тело содрогалось от беззвучных рыданий.

Забравшись на кровать рядом с ней, Ники положила голову Кэтрин себе на колени.

— Ох уж эти мужчины, — тихо проговорила она, поглаживая сестру. — Даже лучшие из них бывают круглыми дураками. В том числе и Кимо, между прочим. Как бы я ни любила его, были случаи, когда он вел себя как последний идиот. Похоже, это у них в крови.

Кэтрин усмехнулась.

— Ты смеешься? — спросила Ники, глядя на сестру.

Вытерев щеки, Кэтрин посмотрела на Ники.

— Ни один человек в мире, кроме тебя, не мог бы рассмешить меня в такую минуту. Так ты сказала, круглыми дураками, да?