Книга Любовь по расчету, страница 28 – Элизабет Чедвик (Англия)

— Ты хочешь сказать, что увезла ее подальше от распущенности двора?

— Мне показалось, так будет лучше, — Эмма нахмурилась. — Хотела, чтобы она наблюдала за хозяйством, помогала отцу, пока долг обязывал меня после смерти матери присматривать за делами здесь, на границе. Девочки так мало видят отца, я считала, им будет лучше вместе.

— Ты сама редко его видишь, — сказал Гайон. Эмма пожала плечами.

— Вовсе не обязательно, чтобы супруги испытывали духовную близость. Мы, как бы то ни было, довольны нашим браком.

— Ты говорила о Кристине с Ричардом?

— Он считает, чем скорее мы выдадим ее замуж, тем лучше, но я не уверена. Может быть, она просто играет в ту игру, которую наблюдала при дворе, а поскольку Кристина хорошенькая и мужчины к ней благосклонны, она втягивается все больше и больше, не понимая, что играет с огнем. Не забывай также, моя мать была уличной женщиной из Руана. Возможно, это передается по наследству. Я и в самом деле не знаю, как поступить.

Гайон молчал. Слуга снова наполнил вином его чашу, Кади беспокойно заерзала у ног.

— Правильно сделала, что увезла дочь, — сказал он, наконец. — Кристина всегда поддавалась влиянию окружающих. Помнишь, как в девять лет она вздумала уйти в монастырь, потому что так поступила одна из горничных?

Эмма горько усмехнулась.

— А в прошлом году крестовый поход. Я застала ее в тот момент, когда она пришивала крест к лучшей накидке. Вещи были уже упакованы, и девочка давала клятву увидеть Иерусалим или умереть.

— Следовательно, как я понимаю, теперь ей нужно побыть какое-то время в тесном семейном кругу, например, со мной и Юдифью?

Эмма хитро захихикала.

— А я-то думал, ты невысокого мнения о моих достоинствах.

— Это было несерьезно, — отмахнулась Эмма. — Мне хорошо известно, почему при дворе ты играешь роль кутилы. Между тем, сумел же ты покорить сердце Розин. Судя по всему, вы отлично понимаете друг друга. И к Кристине умеешь найти подход, как никто из нас. Может быть, тебя она послушает, и Юдифь тоже. Похоже, девочки понравились друг другу, да и разница в возрасте невелика.

— Зависит от того, чему ты хочешь, чтобы она научилась в искусстве кокетства, — усмехнулся Гайон, подумав о сомнительных талантах жены в этой области.

Он вышел из-за стола, Эмма последовала за братом.

У очага Майлз и Эрик были поглощены игрой в «Робин Гуда» и не обращали внимания на Кади, которая что-то вынюхивала возле них.

Гайон кивнул отцу.

— Заметила, как отец изменился в последнее время?

— Не очень. Стал несколько спокойнее, но что-то гложет его в душе. Перед отъездом он долго стоял на коленях на могиле матери, потом жаловался, что ноги не гнутся. А почему ты спрашиваешь, что-нибудь случилось?

— Нет, ничего, — успокоил Гайон сестру. — Просто так… Думаю, ему нужно жениться или завести любовницу.

Эмма удивилась.

— Шутишь, Гай?

— Почему бы и нет?

— Хочешь видеть другую женщину на месте матери? Мачеху?

— Заблуждаешься, если думаешь, что отец все эти годы жил монахом.

— Знаю, он иногда развлекался с женщинами, но те не предъявляли никаких претензий, и, вообще, о женитьбе речь не шла.

— Именно это я имею в виду. Ему нужно что-то большее. Мама служила якорем, без нее его может снести в отрытое море, — высказав свое мнение, Гайон переменил тему. — Как ты думаешь, какой цвет подойдет к обивке этих стен?

Эмма прищурилась.

— До нас дошло, что де Беллем не оставил в твоих сундуках ничего, кроме пыли, — многозначительно произнесла она. — Или слухи неверны?

— А ты как думаешь? — спросил он весело и пошел играть в костяшки с женой и племянницами.

— Что ты сказал? — не скрывая интереса, переспросил Гайон отца.

Пламя фонаря трепетало на ветру, тени неуклюжими фигурами расползались по стенам стойла. Кобылу золотистой масти Майлз привез в подарок Юдифи и держал это в секрете до срока, поэтому о посещении конюшни никто не должен был знать.

— Ничего особенного, что Ранулфу Фламбарду официально пожаловали епископство в Дюраме — плата за добросовестную службу.

— Господи, помоги дьяволу, когда Фламбард окажется в аду, — Гайон состроил гримасу. — Что он будет делать в Дюраме? Обдерет церковь изнутри и передаст золото Руфусу?

— Наверняка, хитрый коротышка. Лошадь ткнулась носом в тунику Гайона.

— Но при этом проницателен и умен. По крайней мере, если он и обирает монахов, то нас не трогает, — заключил Гайон, пожав плечами.

Ранулф Фламбард, заурядный служитель церкви, выбился из безвестности и достиг высот влиятельных людей в стране благодаря необычному рвению и старанию. Теперь он стал незаменим для короля. Ранулф обладал цепкостью сборщика податей, точным знанием финансового положения подданных, умением взять их за горло мертвой хваткой и добиться своего.

Гайон питал глубокую неприязнь к этому человеку не столько из-за его низкого происхождения, и не за неприглядную роль сборщика королевских налогов, сколько за отношение к людям. Однако отдавал должное его многочисленным талантам и старался не вступать в тесный контакт.

— Конечно, — продолжал Майлз, наблюдая, как сын любуется кобылой. — Фламбард — не единственная угроза нашим сундукам. Валлийцы тоже не упускают случая поживиться за наш счет.

— Да, ты, наверное, слыхал о нападении на де Беллема, — как бы невзначай бросил Гайон, придав голосу нотку сочувствия.

— Будь осторожен, Гай. С графом Шрусбери шутки плохи. Его молчание таит большую опасность, а вид жертв не радует глаз. Сейчас он сильнее, чем когда-либо. Знаешь, кто хорошо заплатил Руфусу, чтобы получить разрешение на захват земель Роджера де Булли?

Гайон сразу стал серьезным.

— Нет, это мне неизвестно.

— Блайт и Тикхилл перейдут к этому черту. Он поистратился и находится в плохом настроении. Пожалуйста, не устраивай впредь шуток вроде последней. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Значит, если ему вздумается проглотить весь мир, надо позволить?

— Не тебе совать кляп ему в глотку.

— Я и не совал. Но капкан на дороге… я ему все же поставлю. Отомщу за мешок кровавых соболей.

Майлзу пришлось напомнить себе, что сыну почти тридцать лет и его вряд ли остановишь нравоучениями.

— Просто хочу, чтобы ты был осторожнее.

— Хорошо, папочка, — весело ответил Гайон. — Буду послушен, как девственница.

— Смотри, не потеряй невинность. Я иду спать. Беззаботность Гайона уступила место сосредоточенности.

— Хорошо, если бы представился случай, — усмехнулся он и последовал за отцом.