Книга Интервью любви, страница 10 – Линдсей Армстронг

— А вы сделали все, чтобы они пересеклись… Нет, нет, — Роб вытянул вперед руку успокаивающим жестом, — я вас не обвиняю в том, что случилось. Но вы могли бы предупредить меня.

— Знали бы вы, сколько раз я хваталась за телефонную трубку, — сказала она с сердцем. — Но всякий раз бросала ее: почему-то была уверена, что вы не придете и вообще все, что происходит между нами, несерьезно и не стоит из-за этого беспокоиться. И… я пойду, — сказала она охрипшим от волнения голосом.

— Одна? Вы думаете, что я отпущу вас одну так поздно? Джефф…

— Нет, пожалуйста. — Она не дала ему закончить. — Я возьму такси. — И, не успел он опомниться, выскочила из комнаты.

В субботу квартира Нив просто сверкала чистотой, домашние дела были переделаны, ногти ухожены, волосы вымыты и блестели, одежда приведена в порядок.

На улице было холодно и сыро. Она глянула в окно на сгущающиеся сумерки, и ее охватило острое чувство одиночества. Как же получилось, что ее размеренная жизнь вдруг дала сбой? Стоило появиться Робу, и вот в ее душе уже нет ни покоя, ни удовлетворения, ни радости от работы. Зато появились смятение и странные желания. Хотя зачем лукавить с собой? Желание одно и вполне конкретное…

Но ведь он не свободен, напомнила она себе. И в инвалидной коляске. И с ужасным характером. И ведет себя так, как ему заблагорассудится. Может быть абсолютно невыносимым, а порой вдруг обезоруживающе мягким. Вот он всего лишь посидел и поговорил с ней о том, о сем, а она…

Что она? Да ничего! Она счастлива, просто счастлива, хотя и несколько необычно… как-то духовно счастлива… Ну конечно, ведь не было, никакого физического напряжения. Нив горько улыбнулась, вспомнив свои весьма «физические» ощущения в тот вечер.

Она тряхнула головой. Не стоит об этом думать, надо работать.

В комнате становилось прохладно, она включила кондиционер. И, решив расслабиться, налила себе бокал сухого белого вина.

Затем включила компьютер — надо же отработать вечеринку…

Неожиданно в дверь позвонили. Нив удивилась, но пошла посмотреть, решив не снимать дверной цепочки. Кто бы это мог быть?

— Вот это правильно, раз вы одна в доме, — сказал Роб Стоу. — Разумеется, мы с вами не договаривались, но я подумал, если уж «Квинсленд» выиграл, а вы за него болеете, то почему бы мне не угостить вас обедом? И вот, принес его с собой.

Нив ошалело моргала.

— Вы же не собираетесь держать меня на пороге, Нив? — жалобно произнес он.

Она отстегнула цепочку, чтобы впустить гостя в дом. Шофер Джефф вынимал из машины коробки и ведерко со льдом и бутылкой вина.

— Мисс Вильяме, благодарю, что изволили впустить, а то я уже решил поворачивать назад.

Пять минут спустя Джефф ушел, забрав с собой коляску, которую Роб сменил на костыли. Роб был благополучно усажен в кресло, и Нив стала исследовать содержимое коробок. У нее потекли слюнки, когда она обнаружила овощное рагу, зажаренную до хрустящей коричневой корочки курицу в фольге, жареный картофель, свежеиспеченные булочки и лимонный пирог.

— Джуди приготовила? — спросила Нив, оторвав наконец голову от содержимого коробок.

— Джуди, конечно, — кивнул Роб. — И просила вам передать, что тоже болеет за «Квинсленд». Измена в моем собственном доме!

— Я и не знала, что они выиграли, — сказала Нив и тотчас же прикусила губу. Она даже не знала, что болеет за них.

Нив подняла фужер с вином, как бы салютуя победе любимой команды, и, лукаво улыбаясь, провозгласила:

— Так держать, «Квинсленд»! Но… — Она запнулась. — Как вы меня нашли? В телефонном справочнике моего номера нет.

— Зато есть номер телефона Джорджа.

— Ах, вот оно что! Джордж!

— Не браните его. Я выкрутил ему руки. Бедняге некуда было деваться, — сказал Роб серьезным тоном.

— Хотелось бы верить, но думаю, что вам не пришлось слишком много стараться. А что вы ему сказали?

Он поудобнее расположился в кресле и вытянул ноги. На нем был твидовый пиджак, синяя майка с круглым вырезом и джинсы. Глаза его лукаво блеснули.

— Ничего особенного. Сказал, что хочу увидеться с вами.

— Он захочет узнать подробности, — мрачно пробормотала она.

— Не обращайте на него внимания, — посоветовал Роб. — Чем вы занимались весь день? — спросил он, когда Нив налила вино, задернула занавеси на окнах и включила свет.

Она опустилась на стул напротив него.

— Пыталась заставить себя живописать светские тусовки.

Его взгляд заскользил по ее блестящим волосам и овальным бледно-розовым ногтям. На ней был ярко-голубой спортивный костюм, на ногах розовые носки и сандалии. Интересно, сознает ли она, насколько привлекательно выглядит? Или равнодушна к своей внешности? Но какая женщина, даже самая деловая, равнодушна к своей внешности?

— Вы удивитесь, если узнаете, что мне всегда хотелось попробовать себя в журналистике, — сказал он, стараясь не поддаваться ее обаянию. — Но как начать, я не знаю, нет никаких идей!

— Лично мне тоже не всегда легко, особенно в начале. Я вот целый день мучаюсь в поисках нужного слова, а сейчас вдруг подумала — надо просто писать, что видишь, а я вижу «светскую львицу, страстную болельщицу сборной Нью-Саут-Уэйлз, в светло-голубом джемпере, белой шелковой юбке, с жемчугами на шее и в ушах».

— Нив, вы не в курсе, что Тони не родилась светской дамой. Ее отец был торговцем рыбой, который создал империю, торгующую мороженой рыбой.

Нив чуть не подавилась глотком вина.

— Удивительно, не правда ли? — заметил Роб с усмешкой. — Но вместе с миллионами отца она получила отвращение к рыбе и иногда ругается как торговка.

— Тогда она вдвойне удивительная женщина, раз смогла стать такой изысканной дамой.

— Она вышла замуж за аристократа, правда негодяя, который попортил ей много крови.

— Тони рассказывала мне, как вы… помогли ей справиться с этим. — Нив решила ничего не скрывать.

Он удивился:

— Зачем она это сделала? Нив нервно сглотнула.

— Я не знаю… — Она внимательно рассматривала фужер с вином в своей руке, затем в замешательстве подняла глаза на Роба. — Вы говорили мне, что не свободны. Но тогда зачем все это… и вчера вечером? — произнесла она беспомощно.

Роб с минуту мрачно смотрел на нее.

— Я решил, что в домашней обстановке смогу вам все объяснить.

— Мы можем поесть, пока вы будете выполнять свое намерение? — казалось, слова застревали у нее в горле.

— Перед вашим приходом у меня было скверное настроение. Впервые с тех пор, как приехала в Сидней, я… почувствовала себя одинокой. У меня пропала уверенность, что я на правильном пути.