Книга Оле, Мальорка!, страница 40 – Стенли Морган

— А-ууу-ыыыыиии! — взвыл Дарнли, громко хохоча.

Глэдис, совершенно неотразимая в черном бикини (на добрую дюжину размеров меньше, чем ей требовалось), внезапно вскочила.

— Я хочу всех вас сфотографировать! — звонко выкрикнула она. Соберитесь в кучку, пожалуйста. И ты, Расс, встань между Эллой и Дорис.

— Не вздумай, Расс! — предостерегла меня Элла. — Если Дорис попадет в кадр, таким заморышам, как ты, там места не останется. Если на то пошло, даже я там не помещусь.

— Очень остроумно, — фыркнула Дорис. — На твоем месте я также не стала бы купаться в этом бассейне. Ты устроишь цунами, под которым погибнет вся Европа.

Я протиснулся между ними и скорчил гримасу, как будто оказался зажат между двумя тектоническими плитами — тем временем хохочущая Глэдис беспрерывно щелкала затвором. Вернувшись на свое место, я заметил, что из отеля выходит Патрик. Вид у него был потрясающий — даже легкий порыв ветра опрокинул бы беднягу на спину.

Изможденно махнув мне вялой ручонкой, Патрик плюхнулся на ближайшее плетеное кресло. Я подошел к нему, улыбаясь до ушей, и поприветствовал:

— Привет, Самсон. Кто обстриг твои волосы?

Патрик устало закрыл глаза и прошептал:

— Рассел, старый дружище… Я стою одной ногой в могиле… Если сегодня мне суждено отдать Богу душу… распорядись, чтобы на моем надгробии высекли слова: "Он умер от слишкой большой радости… общаясь с высокими пылкими брюнетками".

— Поделом тебе, кобель неуемный.

— Я знал, дружище, что могу рассчитывать на твое понимание и сочувствие. — Он приподнял лапку, которая тут же беспомощно плюхнулась на колено. — Друг, никогда ещё за всю свою бурную жизнь…

— Никогда ещё за твою никчемную жизнь… Продолжай.

— Я никогда… ни разу… — Он потряс головой и громко застонал. — Это было невероятно… немыслимо.

— Тебе нужно выпить, старина. Ды дотрахался до потери пульса. Тяпни бренди.

— Меня спасет только срочное переливание крови.

— Хорошо, тогда выпей "Кровавую Мэри" — с настоящей кровью.

— Невероятная бабенка!

— Это ты уже говорил — раз десять. Ты это будешь теперь до вечера повторять или, наконец, расскажешь хоть что-нибудь? Мне, конечно, глубоко наплевать на твою жалкую сексуальную жизнь, но уж лучше помучиться сейчас, чем потом месяцами выслушивать скучнейшие скабрезные подробности.

Я перехватил Витторио, который из последних сил тащил поднос, уставленный несколькими тоннами коктейлей, и заказал пару стаканов холодного пива.

— Я даже не ложился, — пожаловался Патрик. — Точнее — ни на секунду не сомкнул глаз.

— Не двигайся, старина. Ты истечешь кровью.

— Уже, да? — Он растянул губы в мученической улыбке. — И все же, я умираю не зря. Но, кто, черт возьми, мог предположить, что в ней столько…

— Ты имеешь в виду Аманду?

— Кого же еще. Представляешь — мы занимались этим на рассвете прямо в море…

— Пф — а где же еще!

— А десять минут спустя — на пляже.

— Обычное дело.

— И в квартире.

— Это уже банально. Нашел чем хвастать.

— Какое счастье, что они сегодня улетают домой. Еще пара таких ночей и тебе пришлось бы катать меня повсюду в инвалидной коляске.

— Интересно, — фыркнул я. — А кто бы катал меня?

Патрик, ухмыляясь, открыл глаза.

— Как — и тебя? Бегорра, и что за дьявол вселился в этих пташек? Должно быть, от жары все они с ума посходили. Клянусь, что у меня дома, в Ирландии, такого просто быть не может.

— В Ирландии пташки, должно быть, вечно с ног падают, целыми днями напролет копая торф в ваших непролазных болотах.

— Картофель, — поправил Патрик. — Эх, какие женщины!

Подоспел Витторио и поставил перед нами на столик два высоких запотевших стакана с ледяным вспененным пивом. Смахнув пену и одним глотком опорожнив свой стакан наполовину, Патрик блаженно вздохнул и, опустившись пониже в кресле, вытянул вперед ноги.

— Рассел, тебе никогда не казалось, что жизнь слишком прекрасна? спросил он. — И что в любую секунду весь этот рай может разлететься вдребезги из-за какой-нибудь ерунды? — Он снова вздохнул и смежил очи. Подумать только — прекрасная уютная квартирка, приличная работа, солнце, тепло… и бесконечный поток совершенно сногсшибательных девиц. Должно быть, я слишком долго вел праведную жизнь, раз меня так награждают.

— Ничего, наслаждайся, братишка. Тебе недолго осталось. Продолжай в том же духе — и к четвергу откинешь копыта. Кстати, о чуде — вот и наши куколки…

Из прохлады отеля вынырнули Лайла с Амандой. Прищурившись от яркого солнца, они обвели глазами бассейн и заприметили нас. Обе радостно замахали руками и устремились к нам. Выглядели девушки свеженькими и прелестными.

— Приветик, — сказала Аманда, глядя на безжизненно распростертого Патрика.

— Вы уж извините, что мой друг не может встать, — официальным тоном произнес я. — Он просто не держится на ногах.

— Неужели? — игриво поинтересовалась Аманда.

— Да, он всю ночь не смыкал глаз.

Аманда расплылась до ушей, а её хорошенькая мордашка порозовела, несмотря на загар.

— Как насчет того, чтобы выпить? — спросил я.

— Выпить! — подхватила Лайла. — Потом ещё выпить, искупаться, позагорать, пообедать, снова искупаться и ещё немного позагорать. У нас осталось восемь часов, и я собираюсь использовать их на всю катушку… Вы же можете делать что хотите.

— Отлично сказано! — оживился Патрик, делая безуспешную попытку приподнять свое немощное тело с кресла. — Заметано! Девушки, мы устроим вам праздник, который вы никогда не забудете.

Так и случилось.

Мой выводок тем временем порядком нализался. Альберт Фитч ухитрился свалиться в бассейн во всей одежде — он поспорил с кем-то на бутылку шампанского, что на одной ноге простоит минуту на трамплине для прыжков в воду. Элла, Дорис, миссис Фартинг и Миссис Дарнли расхаживали в купальниках, выбирая мисс Мальорку — из своего числа, разумеется. Фред Стейли, уже напоивший шампанским всю ораву, в приступе смеха опрокинулся на свой шезлонг и сломал его; мы потратили минут десять, извлекая его из-под обломков. За обедом же миссис Поппет, наклюкавшись почти до потери пульса, опрокинула тележку с закусками, так что все оказались по колено в сардинках с оливками; сама же она с веточкой спаржи в зубах торжественно восседала посреди произведенного бардака.

День промчался незаметно. В шесть часов Патрик отвез девушек в Пальму, чтобы они собрали вещи и упаковались, а я принялся объезжать свои отели, занимаясь последними приготовлениями.

В семь вечера к "Сан-Винсенту" подкатил наш автобус, и водитель Антонио начал укладывать багаж.