Онлайн книга «Игрек Первый. Американский дедушка»
|
«Гад!» — испугавшись невидимки, Ознобишин издал резкий горловой звук. Обернулся. Алевтина. Ведьма подарила любимому доктору невинный поцелуй. * * * Больной Сизов, склонный к коммерческой деятельности, всячески афишировал то, что входит в группу экстрасенсов, обследуемую доктором Ознобишиным. Он даже зазвал в Воробьевку телевидение, но Иннокентий Иванович захлопнул двери своего отделения перед охотниками за сенсациями. Особенно настырных телевизионщиков доктор представил пограничнику Мухину следующим образом: — К тебе китайцы! Патриотически настроенный больной, страдающий манией преследования в острой форме, достойно выполнил свой гражданский долг. * * * — Иннокентий Иванович, миленький, — умолял доктора Сизарь, — я вам такую рекламуху сделаю — денежки рекой потекут! Ознобишин упрямился, не желая становиться шарлатаном в белом халате. — Почему я должен зарывать свой талант в землю! — шумел Сизарь. — Я общаюсь с душами умерших! Больной Сизов притих, только когда Кукушка накуковала ему всего лишь одно ку-ку. — Не может быть… — помертвел Сизарь. — Ты врешь. — Ку-ку! — настаивала честная Кукушка. И добавила с печальным вздохом: — Скоро пообщаемся с твоей душой! * * * С эпидемией ужаса, порожденной воображаемыми существами, Иннокентий Иванович покончил, устроив своим глюкам моноспектакль. Сначала он весьма убедительно дал им понять, что невидимки облепили его со всех сторон, чем поверг доверчивых полоумных в трепет. Потом искусный актер изобразил невероятное удовольствие от прикосновения бесплотных лапок, нежных поцелуйчиков. Постепенно душевнобольные угомонились. Оттаяли. Из‑под кровати с опаской вылез лейтенант Мухин. Заливаясь дурашливым хохотом, Ознобишин выразил восторг от близости добрых духов, покровителей всех безумцев. Больные тоже ощутили наслаждение от соития с невидимками, а иные чувственные дамы даже испытали оргазм. Потом сумасшедшие прелестницы изводили доктора вопросами: — Какие дети рождаются от невидимок? — Конечно же, невидимые! — Слава Богу! 4. — Влюбленная ведьма становится ангелом! — изрекла как-то Алевтина, предаваясь любви с Игреком. «А ангелы далеко не безгрешны!» — это изречение ведьма не обнародовала. Его Долговязый мог бы угадать по печальному лицу своей любовницы. Если б его занимало, что у нее на сердце. Увы, ангел витал в облаках, спускаясь иногда на землю, чтоб причинить боль влюбленной ведьме. Сам он в своей третьей жизни боли еще не испытывал, поэтому не ведал об ощущениях человека, которому говорят: «Ты сегодня мордоворот какой-то! Прямо ведьма!» Или: «Ты породнила всех мужиков Воробьевки! С тобой не спали только невидимки!» Небесно — голубые глаза Игрека чернели от удивления, когда он видел слезы своей подруги. «Что у тебя болит?» Алевтине разонравилось кружить мужикам головы напрасной надеждой на любовные утехи, а у Игрека, напротив, голова шла кругом, когда он чувствовал себя победителем, хотя его победа была обеспечена еще на старте. Бедняжка потеряла вкус к колдовству. Она знала великое множество таинственных заговоров, рецептов чудодейственных отваров, но к чему вся эта алхимия, когда все желанное достигнуто. Оно носит короткое имя: Игрек. — Какая же ты ведьма! — подкалывал Алевтину злой мальчик. — Вегетарианка! Травоядное! — Ангел желал роковых страстей. Алевтина поведала Игреку даже то, что скрыла от доктора Ознобишина: как летала на ведьмин шабаш, натерев тело зловонной мазью, приготовленной из яда столетней кобры и крокодиловых слез. Долговязый ангел захлебывался щенячьим визгливым смехом, как от щекотки: — Ты летала в ступе с помелом в руке? — Я же не Баба — Яга! — пыталась улыбнуться Алевтина. — От мази все тело горит огнем, а потом сгорает и становится невесомым. Как пушинка. Ветерок подует — и ты воспаряешь… Шаловливый ангел не верил ни слову своей возлюбленной. — Что у вас творится на шабаше? Групповуха с чертями? — Ну почему обязательно групповуха? — обижалась недавняя гетера. — Просто женщины развлекаются… — Знаю я, как женщины развлекаются! Знал Игрек только про необузданные любовные развлечения самой Алевтины. Под уничижительный смех своего ангелочка Ведьма печалилась: «Если дьявол — это падший ангел, то, может, и ангел — бывший дьявол?» 5. Несмотря на помехи, чинимые Сизарю недоброжелателями, он приближался к пику своей потусторонней карьеры. В бане Сизов свел короткое знакомство с телохранителем Коровко Альбертом. Заметив следы укусов на фаллосе дружбана, Сизарь грубовато пошутил: — Что ж ты свое тело-то не хранишь? Разомлевший после пива Альберт разоткровенничался с экстрасенсом: — Кусачая, сука! — речь шла, конечно, о мадам Коровко. * * * — Ты не раскручен! — упрямо твердил Сизарю знакомый священник отец Никодим, у которого глюк время от времени просил рекомендации в семьи, где имелся свежий покойник. — Твой дар — дар Божий, а не диавольский, он не противоречит вере нашей православной… — Тогда помоги раскрутиться, батя! — суетился душевнобольной Сизов. — Пообщаться с душой усопшего — дело богоугодное. — Фифти — фифти! — кротко промолвил батюшка. — Не понял! — Когда поймешь, приходи, раб Божий… Ты кем крещен? — Сизарь я. — А на иностранца не похож. Когда Господь тебя вразумит, приходи. Вразумленный раб божий Сизарь вскоре явился к отцу Никодиму. — По рукам! — согласился глюк. — Тебе половина всей выручки от общения с бессмертной душой и мне половина. Отец Никодим в задумчивости сунул указательный палец в нос. И произнес сакраментальное: — Ты, раб божий, еще не раскручен! * * * Узнав от хранителя тела мэра, что мадам Коровко приказала долго жить, Сизарь уразумел: его час пробил. Напросившись в дом скорби, глюк вступил в связь с душой новопреставленной Коровко. — Что она говорит? — взволнованно выкрикнул вдовец Григорий Ильич. — Она ничего не говорит! — строго ответил Сизарь. Коровко приуныл. — Бессмертная душа вашей супруги… |