Книга Игрек Первый. Американский дедушка, страница 16 – Лев Корсунский

— Что еще невидимки говорят? — поддержал Иннокентий Иванович светскую беседу.

— Они вас ругают! Ругают!

— Нецензурно?

— по-всякому!

«Галочку! — с грустью вынес доктор приговор зловредным невидимкам. — Или пиперазин».

* * *

Возможно, бледные тени, почуяв неладное, всполошились и толкнули Муху в Службу безопасности к самому полковнику Судакову.

Чистенький дежурный офицер сидел в обгоревшем здании, как заплатка.

Узнав, что в настоящее время лейтенант Мухин находится на излечении в Воробьевской психиатрической больнице, чекист счел своим долгом вызвать скорую психиатрическую помощь. Муху с комфортом доставили в Воробьевку, не причинив никакого вреда.

Наверно, смышленые невидимки надоумили пограничника обратиться к майору Коробочкину: тот, дескать, простой человек, сам наверняка в психушке лежал!

* * *

Всю дорогу до милиции Муха размышлял о причудливом народном сознании:

«Почему люди говорят: в психушке лежат, а в тюрьме сидят? Они и там, и там ходят!»

Когда пограничник явился к майору Коробочкину, тот тоже думал, но о своем:

«Засунуть пустую водочную бутылку в сейф — дурная примета, а если поставить ее на пол — обязательно забуду. Утром ее увидят посторонние. Компромитэ…»

Услышав сообщение пограничника о невидимках, сыщик бодро поднялся.

— В Воробьевку! — громом прогремело.

После бутылки водки Коробочкин сохранял ясный ум, но со всеми разговаривал слишком громко, как с глухими.

— Меня в Воробьевку? — потерянно пролепетал честный пограничник, будто спустился с облака.

— И меня! — гаркнул майор.

Сообщение невидимок — единственное, что сыщик знал о поджигателе, странно было бы им пренебречь.

С тех пор, как Сизарь стал шарашить со свежеиспеченными душами, в Воробьевку он залетал лишь переночевать.

Коробочкин тщательно обследовал тумбочку больного Сизова.

Интерес для следствия представлял белый медицинский халат, заляпанный кровью, и пустая водочная бутылка. Станислав Сергеевич сразу почуял: она не из‑под водки.

Используя безошибочный обонятельный метод, профи установил, что в посудине содержался бензин.

Майор Коробочкин не сомневался, что в дурдоме те же интриги, что в каком‑нибудь министерстве или общественном туалете. Один псих, чтоб насрать другому, вполне мог подсунуть ему бутылку из‑под бензина.

Из ординаторской Коробочкин позвонил капитану Сырову, тот вел дело о поджоге.

— В день поджога не вызывали к вам «Скорую помощь»?

— Конечно, нет! — бодро ответил Сыров.

Не забывая о всеобщих интригах, Коробочкин позвонил в диспетчерскую «скорой» и попросил проверить, был ли вызов в Безопасность.

— Был ложный вызов! — последовал ответ.

Сыщик связался с врачом «скорой», приехавшим по ложному вызову.

— Как вы узнали, что вызов ложный? — поинтересовался Коробочкин.

— На улице нас встретил странный господин… Сказал, что давно ждет нас…

— Поподробней о нем, пожалуйста.

— … В белом халате. Наверно, их фельдшер. Он прошел с нами в здание Службы безопасности и куда-то исчез. Мы так и не смогли выяснить, кто нас вызвал.

— Разве ваш диспетчер не записал фамилию вызывавшего?

— Он назвался капитаном Петровым. Сказал, что у полковника Судакова плохо с головой.

«Сообщение верное!» — отметил про себя Коробочкин.

…Кружится голова. Оказалось, что никакого капитана Петрова у них нет.

«Так же, как и головы у Судакова…» — тихо ликовал Коробочкин.

* * *

Выяснилось, что Служба безопасности не может обеспечить собственную безопасность.

Оставалось надеяться на добровольное признание преступника.

Лейтенант Мухин, смекнув, что помог следствию, издал вопль восторга:

— Невидимки не врут!

Коробочкин сокрушенно вздохнул:

«Но суд их свидетельские показания не рассматривает».

3.

Явившись к ночи в Воробьевку, больной Сизов был задержан и препровожден в обезьянник.

Участие в поджоге здания он категорически отрицал. Утверждал, что водочную бутылку и медицинский халат ему подкинули.

Бригада «скорой» опознала человека в белом халате, поджидавшего медиков у входа в особняк контрразведки.

Задержанный открещивался от всех обвинений.

— Сизов, — сурово обратился к нему Коробочкин. — У нас есть сведения, что в недавнем прошлом вы состояли секретным сотрудником Службы безопасности.

— Ну и что… — подавленно пробурчал Сизарь, — все тогда были… друг на друга стучали… Или перестукивались…

Таким образам, майор обнаружил цель, которую преследовал сексот: уничтожение своего досье.

Это был завершающий удар боксера. Но сумасшедший его не заметил.

* * *

То, что Сизов, будучи здоровым, симулировал психическое расстройство, подтверждало версию Коробочкина. Во время поджога преступник должен был находиться в больнице. Наверно, он полагал, что алиби ему обеспечено.

Зачем Сизову понадобилось уничтожать свое досье, когда миллионы таких же дел благополучно пылятся в архивах?

Сумасшедший.

4.

Начальник отдела перспективного развития капитан Сыров представил полковнику Судакову аналитическую записку «О причинах возгорания здания Службы безопасности». В ней говорилось:

«… Определенные силы, заинтересованные в дестабилизации обстановки в обществе, предприняли попытку сорвать выборы мэра нашего города, устроив террористический акт…»

«Определенные силы» — звучало соблазнительно неопределенно. Найти определенные силы было куда проще, чем конкретного преступника.

Полковник Судаков сообщил Коровко, что в сложившейся ситуации считает нецелесообразными перевыборы мэра.

Коровко, не надеявшийся на переизбрание, радостно согласился.

В совершении акта вандализма контрразведчик подозревал сумасшедшую мафию. Эта криминальная структура внедрилась во все слои и прослойки общества. Полоумные или притворяющиеся таковыми встречались на каждом шагу. Психиатров в городе стало больше, чем акушеров.

Сколько акушеров в городе, Судаков не знал, а из психиатров общался только с Ознобишиным.

Иннокентий Иванович, создававший впечатление избытка психиатров, исправно сообщал полковнику о своих больных. Сергей Павлович был частым гостем в Воробьевке, интересуясь, впрочем, не столько душевнобольными, сколько глюками. Исчезновению Сизова сразу после пожара Сергей Павлович поначалу не придал никакого значения, но на всякий случай распорядился сообщить ему о местонахождении полоумного.