Онлайн книга «Соблазнить шпиона»
|
Примитивно и жестоко. Ну, хорошо. Возможно, он сумеет извлечь удовольствие из мучений этих подонков. Или их дам… Чтобы не находиться в одной комнате с леди Алисией, Стентон оделся к маскараду раньше. Герберт быстро и ловко помог ему переодеться, после чего Стентон вышел на террасу, чтобы провести драгоценные свободные часы в размышлениях, вертя в руках свою простую черную маску. Правила приемов в загородных домах напомнили ему, почему он избегал таких мероприятий. Вот он здесь, и у него остается всего несколько дней, чтобы предотвратить похищение принца-регента, а он прохлаждается, ожидая, пока какая-то женщина завивает волосы и надевает подвязки и… Нет. Не думать о подвязках, потому что от подвязок мысли перейдут к чулкам, потом – к коленям, и дальше – к сладким шелковым бедрам… Он едва сдержался, чтобы не стукнуть себя по голове, и вместо этого прикусил себе язык. Острая боль помогла ему собраться с мыслями. Господи, какая она коварная, эта Алисия! Проникает в его мозг, когда ему нужно думать о более важных вещах. Кто этот заговорщик? Это может быть сам Кросс, хотя он громогласно и от души поддерживает регентство Георга и военные усилия Британии. Лорд. Это исключает половину из присутствующих гостей. В большинстве своем все они лишь близкие ко двору люди, прибывшие сюда исключительно ради развлечения. Никто не воспринимает их всерьез, меньше всего сам Георг. Они могут помочь Георгу в выборе вина, но никакой реальной власти ни у кого из них нет. Это должен быть кто-то, кто пока еще не прибыл. Было бы лучше, если бы подозреваемый вовсе не появился, хотя Стентону не терпелось узнать, кто же мог отважиться на такой преступный замысел. В любом случае заговорщик скоро явится. То, что дамы и господа весь день провели отдельно, не способствовало усилиям леди Алисии узнать голос таинственного лорда среди присутствующих мужчин. С другой стороны, она, кажется, без труда привлекала их внимание. Стентону захотелось сплюнуть. На эту толпу глупцов так легко подействовать широкой улыбкой и парой прелестных… На этот раз он шлепнул себя по лбу. «Нечего размышлять о прелестном чем-то!» Он произнес эти слова очень тихо, вряд ли его кто-нибудь мог расслышать, однако в темноте раздался тихий смех. Он быстро обернулся. Никого. И все-таки он ощутил запах жасмина. – Мама… Она вышла из-за греческой статуи, которая белела в темноте. – Добрый вечер, дорогой. Наслаждаешься свежим воздухом, полагаю? Стентон расслабился, что было необычной реакцией на присутствие его матери. – Вы выглядите более чем восхитительно, миледи. – Знаю, дорогой, но все равно благодарю. – Леди Уиндем прошла мимо него и наклонилась над каменной балюстрадой, вглядываясь в темный сад. – Здесь холодно. Почему бы тебе не пойти и не подождать ее в садовых апартаментах? Там очень приятно. Кросс на этот раз украсил их цветами из теплицы. Лорд Кросс годами добивался ее внимания. – Уверен, он считает, что заслужит таким образом вашу похвалу, миледи. – Пожалуйста, дорогой, называй меня мамой. – Она вложила свои руки в его. Стентон автоматически сжал их, глубоко удивленный. Мать всегда была экспансивной, театральной, но сейчас в ней было что-то другое, более простое и искреннее. – Сегодня я кое-что поняла… кое-что о прошлом. Стентон затих. Маркиза никогда не оглядывалась назад, всегда устремляла свои прекрасные глаза только вперед, будто, оглянувшись, боялась убедиться в том, что в прошлом кое-что было правдой. – И что же это такое, мама? Она повернулась к нему, и впервые он увидел морщинки в уголках ее глаз, тонкие, едва заметные. Это противоречило, ее образу бессмертной и поразило Стентона в самое сердце. – Я была всего лишь шестнадцатилетней, когда стала матерью, – мягко сказала маркиза. – И к тому же глупой, безответственной шестнадцатилетней. – Мама, я… Мать резко покачала головой, останавливая его: – Я не блестящего ума, дорогой, но и не так глупа, как считает меня свет. Возможно, я могла бы измениться. Я могла бы быть более стойкой, менее эгоистичной. Мне нужно было бы больше заботиться о твоем счастье, а не о своем. Вместо этого я предпочла сбежать от Уиндема и Илзы. А сбежала от тебя. Каждое сказанное ею слово было правдой. Стентон, пораженный, наблюдал за тем, как у него на глазах легкомысленное, неугомонное, непостоянное существо, которое он называл мамой, превращалось в искреннюю, правдивую женщину. Маркиза взяла его руки в свои. Он почувствовал дрожь ее холодных пальцев даже через лайковые перчатки. – Мне так жаль, дорогой. – Мать посмотрела ему в глаза так глубоко, как никогда прежде. – Гораздо больше, чем я когда-нибудь смогу тебе объяснить. – Лицо у нее было напряженное, бледность особенно подчеркивала ее возраст. Никогда еще она не была такой трогательной. На мгновение Стентон лишился дара речи от удивления. Потом у него мелькнула ужасная мысль. – Вы умираете, да? – Он отступил назад, вглядываясь в ее лицо более внимательно. – Вот в чем дело, да? Вы хотите исправиться, прежде чем отправитесь в мир иной! Она долго смотрела на него, открыв рот. Он похолодел. – Мы найдем лучшего врача в Англии, в мире. Мы поедем в Бат. Вы сможете принимать там ванны. Маркиза закрыла лицо руками, плача… или нет? Нет, она смеялась, всхлипывая от истерического смеха. Стентон выпрямился. – Что… Она накрыла его руку своей. – Извини, дорогой. Мне… мне не нужно было смеяться, но, видишь ли, я чувствую себя довольно хорошо. И вдруг глаза ее заблестели и улыбка стала широкой, как никогда. Стентон покачал головой. – Я не понимаю. Мать похлопала его по руке. – Правда, дорогой, я нисколько не больна. Просто я подумала, что пришло время… ну, в общем, пришло время. Стентон вздохнул. Внутри у него все дрожало от неожиданного удара. Похоже, он был привязан к матери больше, чем воображал себе. Она потрепала его по щеке. – Не думала, что ты это так воспримешь, однако была рада узнать, что тебя огорчит, если ты меня потеряешь. Стентон покачал головой: – Конечно, это меня огорчит. Вы – моя мать. Она улыбнулась несколько неопределенно. – Я не была ею, но, может быть, еще не совсем поздно ни для тебя, ни для меня начать общаться по-семейному. По-семейному. Какая неожиданная мысль! Но он ведь не с дуба свалился, разумеется. Она взглянула через его плечо и улыбнулась: – Полагаю, тебя кто-то ждет, дорогой. |