Книга Соблазнить шпиона, страница 59 – Селеста Брэдли

Алисия улыбнулась при таком комплименте.

– Не то чтобы я была не согласна с вашей оценкой, но… откуда вы все это знаете? Вы знакомы с лордом Уиндемом?

Мужчина из-под мышки взглянул на нее.

– Уиндем? Так это он – ваш крепкий парень? – Он сильно потянул какую-то веревку – и все узлы развязались, веревки скользнули к его ногам. – Ну вот, дело сделано. Теперь мне и понадобятся сильные спины. – Он зашагал в сторону конюшни странными хромающими шагами, похожий на спешащего аиста.

Алисия осталась на месте, потому что боялась, как бы лошадь не сделала шаг – и тогда опрокинется весь груз. Не прошло и минуты, как мистер Форсайт вернулся из конюшни с несколькими «крепкими парнями».

Один из них взял поводья из рук Алисии, отступившей с дороги, чтобы с интересом наблюдать за тем, как они принялись разгружать ящики и коробки, а Форсайт давал им указания, прыгая и крутясь рядом.

– Нет, нет, ты, хам! Поосторожней! Ты что, хочешь, чтобы китайские ракеты взорвались, не взлетев в воздух?

После этого конюхи стали относиться к грузу с почтением, а мистер Форсайт присоединился к Алисии, наблюдавшей за действом.

– Так вы леди Алисия Лоуренс.

Алисия повернулась к мужчине. Вот оно снова, это странное представление у людей об Уиндеме и его окружении. Принц-регент знал о ней, знали «сирены», а теперь и этот человек. Более того, они, кажется, знали о самом Уиндеме гораздо больше, чем могли бы узнать из простых сплетен.

«Четыре всадника» – или как они там называются – становились все более таинственными с каждым мгновением. Принц Георг выразил свое неодобрение Стентону, объявив его лордом Хаосом. «Сирены» и их мужья оставались в тени, наблюдая и выжидая, чего – этого Алисия не могла себе представить.

А теперь и этот мужчина, только что прибывший, знал достаточно о ней и Уиндеме, чтобы сказать ей:

– Вы ему подходите. Он парень непростой.

Алисия вздернула подбородок:

– Я тоже, как говорят.

Уиндему, определенно, непросто… ну, принять ее. Нуждаться в ней. Любить ее.

– Вы хотите посмотреть на мое творение? – спросил Форсайт, по доброте душевной быстро меняя тему. Он смотрел на нее с симпатией, но без слащавости. Он отступил в сторону, с поклоном пропуская Алисию вперед. – Мы почти закончили, если хотите посмотреть.

«Творение» оказалось причудливым сооружением, установленным на дальнем конце лужайки перед особняком. Когда они подошли к нему, Алисии оно сначала показалось больше, чем было на самом деле, потому что выглядело очень странно. Как будто сказочный замок перенесли из какого-то места, где люди вполовину меньше, чем в этом мире.

Здесь было все: крепостной вал и фантастические минареты, окна с арками и даже красивый подъемный мостик через недавно вырытый ров, который слуги сейчас как раз наполняли водой.

– Это чтобы огонь не распространялся, – просветил ее Форсайт. – Мы не хотим поджечь ваши постели.

Алисия удивленно посмотрела на него:

– Вы собираетесь все это сжечь?

– Ага, – заплясал на месте Форсайт, широко размахивая руками. – Мы собираемся поджечь это!

– Фейерверк! – восторженно воскликнула Алисия. – Как давно я не видела фейерверка!

– Такого фейерверка вы вообще никогда не видели, – похвастался Форсайт. – Это зрелище можно будет видеть за мили отсюда. На целую неделю все оглохнут!

Теперь, зная, что предстоит, Алисия увидела: в замке полно ракет и хлопушек и множество железных кронштейнов, готовых вместить еще больше.

– Когда?

– В последнюю ночь праздника. Это специально заказано принцем-регентом. Джорджи всегда нравились игрушки, которые я для него делал.

Алисия улыбнулась, но улыбка исчезла, как только мистер Форсайт отвернулся, чтобы поторопить людей, заполнявших ров водой. Этот человек называет принца-регента Джорджи.

Она снова повернула к конюшне, чтобы сказать конюху, что лошадь ей уже не нужна. Никакой верховой прогулки, нельзя пропустить такую игру.

Она сама играет с огнем, попав в круг вроде этого, не имея никакого другого оружия, кроме своего ума и своей улыбки. Она должна держать свои мысли при себе, потому что всего лишь пешка на шахматной доске, полной королевских фигур, – на кон поставлено будущее ее и ее сестер.

«Правда и ложь. Правда, которую мы знаем, и ложь, которую мы произносим».

Она любит лорда Уиндема.

«Вы ему подходите». Это означало: «Вы – леди достаточно высокого происхождения, чтобы выйти замуж за человека вроде него».

Если бы она не была так печально известна. Хотя это можно было бы исправить.

Она стала бы маркизой Уиндем. И никто в высшем свете не осмелился бы хоть словом напомнить о ее прошлом. Благодаря состоянию и власти Уиндема ее жизнь стала бы другой. И она сама стала бы другой.

Нужно быть дурой, чтобы не хотеть этого. Ее сестры поднялись бы на прежний уровень, даже выше, благодаря приданому и связям, которые она могла бы обеспечить им. Ее родители приняли бы ее с распростертыми объятиями, с широкими улыбками. Она могла бы спасти их всех.

«А что же со мной? Мне еще раз придется поступиться ради них своим благополучием? Выходит, я ничего не значу для них, для себя самой? Я просто разменная монета в этих сделках, касающихся положения в обществе?»

Алисия вернулась в комнату, чтобы переодеться. Теперь, когда она уже не собиралась сбегать, она почувствовала себя довольно глупо в костюме для верховой езды.

Уиндем был в спальне, очевидно, поджидая ее. Когда она вошла, он быстро встал с кресла.

Он выглядел усталым и недовольным собой. «Не сердится ли он на себя за то, что произошло прошлой ночью, или, вернее сказать, этим утром?» – подумала Алисия. Она изобразила самую теплую улыбку, чтобы ободрить его. Если бы она могла помочь ему облегчить душу, тогда он рассказал бы ей, что заставляет его держаться на расстоянии.

– Добрый день, милорд. Хорошо провели утро?

Было заметно, как он сжал челюсти и отвернулся. Господи, этого она совсем не хотела!

Стентон чувствовал, как внутри что-то больно тянет, как будто две воюющие армии боролись за его душу. Она такая милая, и все, о чем он мог думать, была ее сладкая несдержанность сегодня утром.

Она лгунья и притащила его на этот дьявольский прием – на эту бесстыдную оргию, захватившую его звуками и зрелищем безудержного секса! Он был здесь по прихоти безответственной сумасшедшей женщины, выманившей у него тысячи фунтов и сделавшей из него дурака, чего он ей никогда не сможет простить.

И все-таки он хотел ее. Внутри у него все сотрясалось от боли, так он желал ее: сейчас, в этом кресле, на полу, у сводчатого окна, на глазах у всего света…