Онлайн книга «Крылья любви»
|
Понадобились совсем недолгие поиски, чтобы найти оставленный нетронутым бисквит со взбитыми сливками и нарезанные кусочками фрукты. Нет, графине все-таки не пристало мыть за собой тарелки! Чтобы облегчить утреннюю работу судомойке, Джини решила есть прямо из общего блюда, на котором всего-то и оставалась одна порция, ну, может, еще две поменьше. На этот раз она отнесла блюдо и чистую ложку в библиотеку. В комнате сохранялся запах Ардета – его табака, дорогого мыла, одеколона и кожи, которой была обтянута мебель. Ардет запрещал гасить здесь огонь в камине: он уверял, что тепло необходимо для сохранности старых редких книг. Огонь, скорее всего, необходим ему самому, подумала Джини, развязывая пояс своего халата. Она уселась в широкое кожаное кресло – любимое кресло Ардета – и пробежала глазами по рядам книг на полках. Интересно, многие ли из них прочитал ее муж? Похоже, что многие. В девичестве круг ее чтения определялся вкусами матери, а во время жизни с Элгином читать ей доводилось мало. Книги были роскошью, которой она не могла себе позволить, ибо денег едва хватало на оплату жилья и еды. Теперь у нее книг было больше чем достаточно, но никто не давал ей советов, что стоит прочитать. А начинать следовало поскорее, если она хочет сравняться начитанностью с Ардетом или хотя бы с мисс Хэдли. Тут она про себя посмеялась – над собой. Господи, да она даже не может прочитать на корешках переплетов названия этих книг на разных языках! И все-таки она чувствует себя здесь, возле книг Ардета, очень уютно, и к тому же с десертом. Она не съела и половины того, что положила себе на тарелку, и не взяла с полки ни одной книги, когда услышала, как отворилась дверь. – Ах, что за милая картина! Это был он. Темные волосы слегка растрепались, узел шейного платка развязался, и концы его свободно свисали с широких плеч. Джини сразу почувствовала себя лучше. – Можно и мне попробовать? О, ему тоже хочется бисквита! – Конечно. Я могу сходить за ложкой для вас. – Не беспокойтесь. Мы обойдемся одной. Прежде чем Джини успела перебраться на диван, Ардет взял ее на руки – вместе с десертом – и опустился в кресло, усадив Джини к себе на колени. Она сидела чопорно, стараясь сохранять достоинство, при том, что ноги ее не доставали до пола и всем телом она чувствовала крепкое, твердое тело мужа. А главное, ее ягодицы были прижаты к его бедрам, а он ел бисквит как ни в чем не бывало! Он привлек Джини к себе еще крепче и поднес ложку ко рту. – Вы не могли уснуть? – Да. Хотела поговорить с вами. Но это может подождать до завтра. Ведь вы устали, я это вижу. – Глаза его были полузакрыты даже в ту минуту, когда он передавал ей ложку. – Вам надо отдохнуть. – Пока нет. Мне нужно еще многое сделать. – Вы никогда не спите? – Почему? Сплю, конечно. Но сон – это потеря времени. Иногда я забываю, что тело нуждается в отдыхе. О чем вы хотели со мной поговорить, моя дорогая? Джини проглотила кусочек бисквита и вернула Ардету ложку. Вместо того чтобы снова передать ложку ей после того, как съест свою долю, Ардет поднес полную ложку к ее губам. Он собирался покормить ее, и это показалось Джини самым интимным эротическим моментом в ее жизни. Она, можно сказать, имя свое забыла, где уж тут вспомнить, о чем она собиралась его спросить! Она облизнула губы и помотала головой, когда он поднес к ее губам еще одну полную ложку. Джини нужно было время, чтобы подумать, и подумать о чем-то совершенно другом, нежели жаркое тепло там, где она сидела, ведь Ардет всегда казался ей таким неприступным. С чего начать? Не с того же, что пальцы ног у нее подогнулись от напряжения! Нет-нет! Самое время рассказать о маленьком сынишке Лоррейн. Пока граф продолжал есть, она поведала ему о визите к сестре и о том, что передала Лоррейн его предостережение насчет пиявок. – Я не знаю, прислушается ли она к этому, но мальчику не стало лучше. Только хуже. Рассказала она и о том, как Питер закашлялся после глупой выходки Олива, и спросила, что Ардет думает на этот счет. – Дело идет к тому, что мальчик станет астматиком, – печально заметил он. – Это заболевание известно много веков, но успешный способ лечения до сих пор не найден. Странно, не правда ли, что люди знают сотню способов убивать друг друга и занимаются этим постоянно, а лечить недуги почти не научились? – А вы могли бы? Он невесело улыбнулся: – Нет. Я не обладаю такого рода познаниями. – Но вы творили чудеса в лазарете. – То были раны. Надо только делать стежки, сшивать, скреплять телесную материю. – Но вы так много знаете. – Она повела рукой, указывая на книжные полки, подымающиеся до самого потолка. – И у вас есть все эти книги. – Я мог бы перелистать их все, но не найду лекарство. – Вы уверены? – Поверьте мне, если бы кто-то где-то открыл надежное средство, я узнал бы об этом. Она поверила его утверждению, хоть оно и могло показаться невероятным: ведь Ардет не был врачом. Сейчас он вроде бы немного расслабился (Джини подумала, что надо велеть кухарке готовить побольше десертных блюд), и она набралась смелости спросить: – Откуда у вас такие обширные познания? – Я же вам говорил, что много путешествовал. – Путешествовала уйма людей, но очень немногие из них стали хотя бы наполовину такими мудрыми. Губы Ардета сложились в улыбку, когда он услышал этот комплимент. – К мудрости я и близко не подошел. И не держал бы вас на коленях, если бы обладал мудростью хоть какого-нибудь насекомого. Джини приподнялась, чтобы встать на ноги, решив, что причиняет ему неудобство или боль, но Ардет удержал ее, обхватив одной рукой за талию. – Но я и не настолько глуп, чтобы отпустить вас. Джини подумала, что уместнее переменить тему. – Как вы находили время для занятий, если постоянно были в дороге? Вы вообще учились в университете? – Это очень трудно объяснить. Он не выглядел рассерженным или нетерпеливым, и Джини продолжала свое: – Я всего лишь пытаюсь лучше узнать, лучше понять моего мужа. – Я одобряю ваши усилия, дорогая, однако значительная часть моего прошлого остается почти непостижимой для меня самого. – Он доел последний кусочек бисквита и отставил блюдо в сторону, явно обдумывая ответ на прямой вопрос Джини. Потом заговорил: – Вообразите себе обширное пространство, на котором собраны величайшие умы всех времен. – Кембридж? Ардет был достаточно вежлив, чтобы не посмеяться над ее провинциализмом. |