Онлайн книга «Черновик»
|
— Вчера я пришел домой с работы. Живу один… ну, почти один, у меня собака есть… Минут пять писатель откровенно скучал. Потом на его лице появилось легкое любопытство. Странно — для того, чтобы пересказать самые наполненные событиями сутки из своей жизни, мне потребовалось всего четверть часа. — Хорошая история. — Мельников плеснул себе еще коньяка. — Э… так это замысел вашего… — Это случилось со мной на самом деле, — мрачно сказал я. Так и думал, что фантаст будет не лучшим советчиком. Фантасты в чудеса верят еще меньше, чем проститутки в любовь. — Дмитрий Сергеевич, так и есть, — подтвердил Котя. — Покажите мне ваш паспорт, — попросил Мельников. Я пожал плечами — ну чем ему помогут мои документы, — но все-таки достал и протянул паспорт. — Скажите, Кирилл Данилович… — изучая паспорт, сказал Мельников. — А как вы довели документ до такого состояния? В вашей ситуации… Выхватив паспорт, я уставился на страницу с фотографией. Паспорт как паспорт… Вот только… только очень бледный шрифт. И фотография — будто выцветшая. И страницы — хрупкие, пожелтевшие. — Еще вчера он был нормальный, — сказал я. — Глянь… Протянул паспорт Коте — тот с ужасом уставился на блеклые строчки. — Любопытно, — сказал Мельников с нескрываемым удовольствием. — Дайте-ка сюда… Он еще раз внимательно изучил паспорт. Пролистал. Хмыкнул. — Чего еще? — спросил я. — А вы знаете, Кирилл, что вы нигде не прописаны? — спросил Мельников. Страница с пропиской и впрямь оказалась пустой. Как я ни смотрел на нее — под ярким светом лампы, у окна, под углом и на просвет, — никаких следов штампа не было. — Тяжело в Москве без прописки, — вздохнул Котя. — Может, тебе временную регистрацию получить? Да шучу, шучу, успокойся! Мне было не до шуток. Я спрятал паспорт в карман. Посмотрел на Мельникова. — Итак, надо исходить из того, что ваш рассказ — правда? — спросил Мельников. Я кивнул. — И вы хотите моего совета… э… как человека, выдумывающего всякие неправдоподобные истории? Я снова кивнул. Мельников откинулся на спинку дивана, опер локоть на кожаную подушку. Задумчиво покрутил в руке бокал с коньяком. — Если бы я был Стругацкий А и Бэ, — начал он, — то я бы придумал так… Я бы придумал, что вы — человек совершенно ненужный в жизни, никчемушный… вы уж только извините, это все для примера… — Ничего, продолжайте, — попросил я. — И вот сама жизнь, сама реальность принялась вас исторгать из мироздания. Постепенно стираются все ваши следы — вначале бюрократические бумажки, потом воспоминания случайных знакомых, потом воспоминания друзей и родных… И кончилось бы это… — Он на миг задумался. Потом кивнул: — Кончилось бы это тем, что вы истаяли бы, превратились в неощутимого и забытого всеми призрака. Примерно так. — Спасибо, — сказал я, чувствуя странную сухость во рту. — А можно иные варианты? — Конечно! — радостно откликнулся Мельников. — Будь я Глобачёв, я бы предположил, что на Землю вторгаются инопланетяне. Таким хитрым образом они очищают себе плацдарм — вытесняют человека из жизни, стирают память о нем, подменяют бумаги… и ваше место занимает агент враждебной цивилизации. Кончилось бы все тем, что вы вступили бы с ними в борьбу, проникли бы на их планеты — и надавали всем по полной программе. Эта версия показалась мне более оптимистичной. Но в свои способности устрашать инопланетных захватчиков я не верил. — Будь я Заров, — продолжал Мельников, — то вы бы были маленьким мальчиком или наивным юношей. И вас бы испытывала на стойкость инопланетная цивилизация — не такая злая, как у Глобачёва, но тоже недобрая. Вы бы повзрослели и закалились в борьбе, надавали бы всем по полной программе, по случаю обрели всемогущество — но отказались бы от него по невнятным причинам. — Тут я уже пролетел, — сказал я. — По возрасту. Дальше? — Будь я Велесов, — задумчиво произнес Мельников, — то подобным образом вас готовили бы к переходу в иной мир — откуда вы и прибыли в младенчестве. А в мире том много разных богов, монстров и волшебников. Вы, пожалуй, были бы сам из рода богов или героев. И… — Всем бы надавал, — догадался я. — И занял подобающее мне место. — Ага. Но потом бы обнаружили, что существуют еще более крутые боги. И принялись бы воевать с ними… — Еще версии? — спросил Котя. Похоже, он любил фантастику — потому что сейчас довольно лыбился, глядя на Мельникова. — Будь я Охотников — то я бы ничего объяснять не стал. — Мельников злорадно улыбнулся. — Вам бы наваляли все кому не лень. Вы бы просто очень долго страдали, а потом поняли, что жизнь придется начинать с чистого листа. И заново добились бы всего в жизни и завоевали любовь забывшей вас женщины… — Что-то мне это не нравится, — признался я. Котя захохотал. — Будь я Чудов, — Мельников прищурился, — то были бы вы мачо. Интеллигент с тонким знанием психологии окружающих, но с манерами армейского сержанта. И злая девица облила бы вас дерьмом из ночного горшка, а менты бы долго били дубинками. До кровавых соплей. Но ваша сила духа все превозмогла бы. Котя прыснул. — Будь я супругами Иноченко, — Мельников на миг задумался, — то подобные гадости творились бы со многими людьми, регулярно, все бы их ждали и к ним готовились. Но вы, пожалуй, изначально были бы девочкой или юной девушкой. Кончилось бы все грустно, но оптимистично. Котя ржал в полный голос. Я невольно улыбнулся. — Будь я молодой и честолюбивый автор Вася Пупкин, то я бы поиграл с религией, — продолжил Мельников. — К примеру — сделал бы вас современным Иовом, которого Господь испытывает и осыпает бедами. Я бы еще ждал у вас проблем со здоровьем, милицией и преступным миром. — Совсем не нравится, — сказал я. — Будь я Дромов, то эпидемия стирания людей из реальности началась бы внезапно и во всем мире. Вы бы работали в спецслужбе и расследовали это дело — пока с вами самим не началось подобное. Объяснения я бы все-таки предложил, но не слишком убедительные — не в них дело. — Скажите, а если бы вы были Мельниковым? — не удержался я. Мельников вздохнул. — Будь я Мельников… а я и есть Мельников… то я смело написал бы роман с любым подобным сюжетом. Вы поймите, я ведь и сейчас фантазирую, предлагаю различные варианты… а для смеха провожу параллели… |