Онлайн книга «Черновик»
|
Я присел на скамейку. Достал еще одну сигарету. Повертел в руках трубку. Чужой телефон, чужая квартира, чужая собака. А если это все — только начало? Чего меня еще можно лишить? Родных. Друзей. Работы. Я набрал номер розничного отдела своей фирмы. Занято. Что ж, обычное дело. Звонят всякие пионеры, ищут крутую видеокарту подешевле… Номер босса. — Слушаю… — Валентин Романович, добрый день! — Добрый. — Это Кирилл Максимов вас беспокоит. Менеджер розницы. — Из какой фирмы? Телефон едва не выпал из моих рук. — Из вашей! Из «Бит и Байт»! Пауза. Шепоток — будто микрофон прикрыли рукой. Шеф в технике полный ламер, никак не научится пользоваться кнопкой отключения микрофона. Мне показалось, что я услышал: «Кирилл Максимов у нас работает? На рознице?» Потом шеф тем же вежливым тоном спросил: — Да? — Я сегодня не могу прийти на работу, Валентин Романович. Тут сложились такие обстоятельства… Снова пауза и шепоток сквозь ладонь. — Э… Кирилл Максимов? — Кирилл, — обреченно сказал я. — Где вы, говорите, работаете? — В розничном отделе. Менеджер по продажам. Спросите Андрея Исааковича! — Андрей Исаакович, — нарочито громко спросил шеф. — Работает у вас Кирилл Максимов? — Нет, — донесся ответ старшего менеджера розницы. — Валентин Романович, я вам все время говорю — у нас не хватает одного человека! Ну трудно втроем с нашими объемами, просто совсем невозможно! — Э… Кирилл Максимович… — сказал шеф. — Кирилл Максимов! — Кирилл Максимов. Я не совсем понял смысл вашей шутки, но если вы хотите работать в нашей фирме и имеете опыт… — Имею. Три года работы. — Где? — В «Бите и Байте!» — крикнул я и прервал связь. Меня колотило мелкой дрожью. Это уже не бумажки. Меня не узнал Валентин Романович? Пускай. Не так уж часто я с ним вижусь. Но вот Андрюшка Ливанов, с которым вместе было и выпито технического спирта, и пролито трудового пота… Бумаги можно подменить. Если уж решили отнять квартиру. Людей можно подкупить… или запугать. Если уж задались целью затравить меня. Но откуда у шефа и Андрюшки подобные актерские способности? Андрей у нас хоть и Ливанов, да не тот. И выдать импровизированную горестную речь о нехватке менеджера он никак не мог! Руки тряслись, и виной тому была не вчерашняя пьянка. Я огляделся. Мой двор. Мой, понимаете? Мой! Эти скамейки и карусели на детской площадке, свежевыкрашенные ко дню города, — они мои! Этот дворник, сгребающий мокрые осенние листья, — мой! Этот магазинчик на углу, где я покупаю хлеб, колбасу и пельмени, — тоже мой! Все вокруг привычное и уютное, даже лужа в узком проходе между нашим и соседним домом — моя, обжитая, сто раз в ней промокали ноги, а однажды я поскользнулся и шлепнулся в нее — совершенно по-клоунски размахивая руками, пытаясь удержаться от падения, но все-таки приземлившись на мягкое место. Анька тогда хохотала будто ненормальная, я, глядя на нее, тоже принялся смеяться — сидя в луже, и проходившая мимо бабулька высказала все, что думает о пропившей стыд и совесть молодежи… Я набрал номер Ани. — Кирилл, не звони мне, хорошо? — раздалось в трубке. — Я не хочу больше с тобой общаться. Правда не хочу. Отбой. Наверное, наши отношения и впрямь иссякли. Я не огорчился. Я обрадовался! Анька узнала мой номер, она помнила меня! Что же происходит? Я уселся поудобнее, с улыбкой кивнул дворнику — тот меня не узнал и на кивок не ответил. И принялся обзванивать друзей, знакомых и деловых партнеров — всех подряд по записной книжке телефона, начиная с менеджера Ашимова, у которого иногда закупал железяки для фирмы, и кончая папиным знакомым, стоматологом Яблонским, полгода назад ставившим мне очередную пломбу. Через полчаса, почти посадив телефон, я закончил обзвон. Картина вырисовывалась странная… впрочем, нет, странная — это если бы в ней начисто отсутствовали закономерности. А здесь они имелись. Случайные знакомые вроде Яблонского или менеджеров крупных оптовых фирм меня забыли начисто. Приятели, с которыми связывали более-менее личные воспоминания, вспоминали не сразу, но после какого-нибудь «Лешка, ты что, опух? Мы на прошлой неделе вместе пиво пивали в „Граблях“!» вспоминали и начинали смущенно извиняться, ссылаясь на выбившую всю память работу или последствия вчерашнего пьянства. Пятеро вспомнили меня сразу — Котя, хотя тут, вероятно, сказывалось недавнее общение, три девчонки, отношения с которыми были более чем теплыми, и, совершенно неожиданно, один паренек из конкурирующей фирмы. С пареньком этим я общался не слишком уж часто… было в нем что-то такое… голубоватое, что ли… Я крякнул. Вот те на! История почти как в Котиных рассказах. Парень-то, похоже, и впрямь гей! А я, видимо, ему симпатичен. Вот потому и помнит… Почему-то мысль о том, что я являюсь объектом сексуальных фантазий голубого, меня потрясла больше, чем охвативший моих знакомых склероз. Я встал, дошел до магазинчика и купил пива. Продавщицы меня не узнали. Вернувшись на скамейку, я попытался сосредоточиться. Фиг с ним, с парнем, положившим на меня глаз. К вечеру и он меня забудет начисто, пра-а-ативный. Потом, наверное, забудут те девчонки, с которыми у меня были романы. Что дальше? Без работы. Без квартиры. Без друзей. Паспорт? Ну и что с того? Фальшивый. На рынке купил. А родители? Не вызовут ли они милицию, обнаружив меня в своей квартире? Я набрал папин номер. Вслушался в щелканье и потрескивание мирового эфира. — Да? — весело откликнулся папа. — Привет, это Кирилл, — сказал я. — Кто-кто? — не понял отец. — Кирилл! Ты что, родного сына не узнаешь? — Да слышно тебя плохо, Кириллка, — добродушно отозвался отец. — Не мобильная связь, а полевая почта… Как дела? Трудишься? — Тружусь, — ответил я, отхлебывая пиво. — Мать спрашивает — не болеешь? — Здоров как бык… — Все в порядке? Ничего не случилось? Так и подмывало ответить — «выгнали с работы, отобрали квартиру, а друзья меня забыли». |