Книга Такси!, страница 24 – Анна Дэвис

Я бы не удивилась, застав у Джоэла все его семейство на военном совете, но на звонок в дверь никто не ответил. Поболтавшись у дома несколько минут, наконец сдалась и пошла обратно к машине — к пабу «Лорд Палмерстоун» на углу, где припарковалась. Шаря по карманам в поисках ключей, подняла голову — и увидела в окне…

Да, он. Джоэл. В пабе. Джоэл — в пабе?

— Что происходит? — Я взяла его пустой стакан и принюхалась. Запах аниса. — Что ты пьешь?

Джоэл сидел поставив локти на стол и уткнув подбородок в ладони.

— «Перно», — ответил он, не глядя на меня.

— Ты же не пьешь.

— Сегодня — пью. Ты мне еще купишь?

— «Перно»?

— С черносмородиновым соком. Пожалуйста, Кот.

Я с неохотой выполнила его просьбу. Себе взяла пинту «Стеллы» и еще креветочные чипсы для нас обоих. Пока бармен наливал мне пиво, я оглянулась через плечо на Джоэла. Он по-прежнему не шевелился и смотрел в пространство.

— Что случилось, Джоэл? — спросила я, садясь рядом с ним. — Я заходила в «Шаман» и говорила с Джино.

— Что он сказал? — Черносмородиновый сок оставил следы в уголках рта. Я вспомнила, как в детстве попробовала «Рибену». Интересно, сколько он уже принял?

— Мало чего. Он казался… испуганным. — Это дошло до меня только сейчас. — Решил, что я — твоя мать.

Джоэл фыркнул, но тотчас снова умолк.

— Обозвал тебя лгуном. И вором. И шантажистом. Что ты натворил, Джоэл?

— Да в гробу я их имел! — взорвался он. — Это Джино натворил, а не я!

— Да в чем дело?!

Джоэл осушил свой стакан и со стуком поставил его на стол. Потом сжевал пару чипсов. Крошки сыпались у него изо рта, когда он заговорил снова:

— Вчера. Под конец дня зазвал меня к себе в кабинет. Подумал, говорит, что надо нам побеседовать. Он у себя за столом сидел. Так что я только сверху его видел. И он мне сказал, что у меня все хорошо получается. Что он распознал во мне талант. И я уже, считай, прошел отбор, и он позаботится, чтобы я после курсов получил постоянную работу. Но только, говорит, я для него взамен тоже кое-что сделать должен.

— Джоэл, можешь ничего не рассказывать, если…

На меня смотрели испуганные глаза.

— А когда он встал, оказалось, что у него член торчит наружу. Наружу торчит, Кот. Он мне велел встать на колени…

— Урод долбаный… То-то он переполошился!

— Я не сделал того, чего он хотел, Кот. Я старался быть вежливым. Сказал, что я не по этой части. А он знаешь что ответил? Кончай, говорит, брехню нести, я, мол, педиков сразу чую и ни разу еще не ошибся. Велел, чтобы я не валял дурака и попробовал.

— Но ты сказал «нет».

— В самую точку, я сказал «нет». Представляешь, что он возомнил — будто знает меня лучше, чем я сам. А он тут и заявляет, что о работе я могу забыть и вообще чтобы проваливал. Орал, чтобы я убирался. Как будто это я с ним что-то сделать хотел.

Я обхватила его и притянула к себе покрепче.

— И ты пошел к маме.

Он кивнул, уткнувшись мне в грудь.

— И теперь она на тропе войны, а ты отсиживаешься здесь.

— Ага. — Джоэл поднял голову и только тут увидел мой фингал. — Что это с тобой?

— Пустяки. Разборка с пассажиром. Джоэл, что ты собираешься делать?

Он пожал плечами.

— Мама не может сражаться за тебя всю жизнь. Ты должен научиться защищаться сам.

Теперь Джоэл разозлился на меня. Его взгляд снова обрел ту сконцентрированную свирепость, которую я подметила еще в спортзале.

— Ну и что ты мне предлагаешь, Кот? Написать его адвокату письмо, как он и говорит? А кому из нас больше поверят? Я же просто безработный черномазый юнец. Бывший танцор, который даже в «Лихорадку в субботу вечером» не прошел. Ну да, это я тоже завалил. Я только на такое и гожусь. Ну и еще на отсос.

Он поднялся и направился к двери, налетев по дороге на стол. Дверь он толкнул, вместо того чтобы потянуть на себя, а потом еще и споткнулся на ступеньке. Я хотела пойти следом, но передумала — бог с ним, пусть остынет.

Вот только… Джоэла больше волновало то, как Джино отзывался о его сексуальности, а не то, что он сделал.

2

Мрак. Хуже, чем обычно по понедельникам, да еще и дождь. Внезапно хлынувший ливень может разогнать людей по такси, но если зарядит с самою утра, то никто просто не высунется на улицу. К половине первого у меня было всего семьдесят фунтов. Так пропущенную неделю не возместишь. И о чем я только думала — отсиживалась, видите ли, в своей берлоге. На Тотнем-Корт-роуд я подхватила слепого с собакой-поводырем; он просил отвезти его в Майл-Энд. Я не сразу въехала, что он слепой, и чуть было не отказалась — обычно я животных в машину не беру: аллергия на шерсть. Но нельзя же слепого с поводырем не пустить, верно? К тому же он не будет комментировать мой фингал.

Такси воняло мокрой псиной. Пес то и дело встряхивался, брызги летели во все стороны, от чего запах еще усиливался. Я хотела попросить слепого унять собаку, но передумала. Парень был моим ровесником. Бедолага.

— Просто диву даюсь, как вы управляетесь в этом городе, — заметила я. — Мне бы так не удалось. Не представляю, как можно обойтись без зрения.

Слепой вздохнул. На лице появилось выражение скуки, граничившей с обреченностью.

— Это моя жизнь, — ответил он. — Другой я никогда не знал.

Я тотчас пожалела, что завела этот разговор. Ему, наверное, это обрыдло не меньше, чем мне — разговоры о том, каково женщине быть таксистом. Я захлопнула пасть и крутила баранку, только поглядывая на него в зеркальце.

Когда слепой вышел, я проследила, как он подходит к своей двери и с ходу попадает ключом в замок. Ни секунды возни. Потом проехала мимо причудливой череды открытых зеленых местечек, безобразных холмов и попадающихся время от времени элегантных викторианских террас — наследие, сохранившееся еще со Второй мировой. Было уже поздно, и мне осточертело смотреть на чиркающие по стеклу дворники. Меня занесло в края Стефа.

В окрестностях Брик-лейн болтались без дела орды проституток. Похоже, из-за дождя и у них проблемы. У нас есть нечто общее. Ресторанчики открыты и полупусты, официанты торчат в дверях, зазывая посетителей. В воздухе висит густая смесь дождя и запаха карри.

Я как раз выбралась из машины и повернула к дому 134А, когда углядела знакомую белокурую шевелюру в окне «Шамира» — излюбленного ресторанчика Стефа. Он и Джимми, склонившись друг к другу, увлеченно обсуждали что-то, окутанные клубами сигаретного дыма. Они не слышали, как я иду по ковру с крупными узорами, и заметили меня только тогда, когда я положила руки Стефу на плечи. Он испуганно подпрыгнул: