Онлайн книга «Что надеть для обольщения»
|
Тем временем они зашли в бельведер. Прескотт остановился и взял Эдвину за руку. – Говоря по правде, вы как в воду глядели. Все действительно зашло слишком далеко. От того, как серьезно он произнес эти слова, у Эдвины засосало под ложечкой. – Что случилось, Прескотт? – Нам с вами нужно кое-что обсудить. И сейчас для этого самый подходящий момент. С тревогой глядя на Прескотта, Эдвина растерянно проговорила: – Послушайте, Прескотт. Я должна перед вами извиниться. – Извиниться? За что? – За вчерашнее. Мне не нужно было лезть в ваши дела. Он отвернулся, снял шляпу и провел рукой по своей роскошной шевелюре. – А мне не нужно было становиться таким колючим. Сам не знаю почему, но, когда я с вами, мне с трудом удается скрывать свои чувства. – Зачем же вам их скрывать, Прескотт? Тем более что они вполне оправданны. Кто я такая, чтобы подвергать сомнению ваши суждения? – Я прекрасно понимаю, Эдвина, что все это вы говорили из уважения ко мне. – Давайте будем смотреть фактам в лицо, Прескотт: я настырна, высокомерна и считаю себя непогрешимой, а свое мнение – единственно верным. Он улыбнулся широкой добродушной улыбкой. – Вы с Дженел поменялись местами? – Я не шучу, Прескотт. У меня нет никакого права вас судить. Прескотт повернулся, подошел к краю бельведера и стал вглядываться в темнеющую аллею. Дул легкий ветерок и шелестел листвой деревьев. – Вы заслужили это право, потому что вы – мой друг. От этих слов у Эдвины радостно екнуло сердце, но она не подала виду. – Мне очень приятно, что вы считаете меня своим другом, так же как и я считаю другом вас. Но… – В день, когда мы в первый раз встретились, вы попросили, чтобы я был во всем с вами честен… – Прескотт пожал плечами. – Так вот, я не был до конца правдив. В одном важном вопросе. Важном для меня. Эдвина расширила глаза и стиснула зубы, готовая к самому худшему. – Кэтрин Данн, Кэт… Ну… Она значила для меня нечто большее, чем я вам сказал. Она была для меня не просто преподавательницей Андерсен-Холла. И гораздо больше, чем другая воспитанница приюта, с которой я вместе рос. Кэт… – Голос Прескотта задрожал от волнения. – На протяжении многих лет она была моим лучшим другом, – проникновенно сказал он и повернулся к Эдвине, но она не видела выражения его лица, потому что его скрывала тень. – И я никого не любил так сильно, как ее. Никого, кроме своей матери… Эдвина внезапно почувствовала легкую тошноту. У нее язык не поворачивался спросить, любил ли Прескотт эту женщину, как сестру, или это было нечто большее. – Но у Кэт имелись свои собственные тайны. Не только от меня, но и от всех на свете. – Вам обидно, – догадалась Эдвина, – что она не поделилась своими секретами с вами. – Да, ужасно обидно. От сопереживания у Эдвины защемило сердце. – И у вас такое ощущение, что вас предали. – Да. Я чувствую себя морально раздавленным. Эдвина почти физически ощущала его боль. Он тяжело вздохнул. – Как будто то, во что я верил, моя опора в жизни, мои жизненные ориентиры – все разом исчезло… – Его голос стал хриплым. – И директор Данн? Прескотт молча кивнул. Эдвина подошла к нему, взяла его руку и сжала в своих ладонях. – Мне очень жаль, Прескотт. Он кивнул: – Спасибо. Прескотт убрал свою руку и отошел прочь, и Эдвина ощутила свою беспомощность. Она не знала, как облегчить его боль. Он принялся нервно вышагивать по деревянному полу. – А потом Кэт вышла замуж за Маркуса… Эдвина затаила дыхание. – И я еще сильнее почувствовал, что меня предали. У Эдвины все словно опустилось внутри. Она тяжело вздохнула, стараясь справиться с чувством глубокого разочарования, которое внезапно охватило ее. Он любил Кэт. Прескотт внезапно остановился. – Но сейчас я осознаю, что просто чувствовал себя оскорбленным из-за того, что меня сбросили со счетов, что она исключила меня из своей жизни, отгородила меня от всего, с чем ей пришлось столкнуться и через что пришлось пройти. Черт возьми, я был ее лучшим другом и даже не знал ее настоящее имя! – Да, это тяжело, – пробормотала Эдвина. – О да. Мне до сих пор трудно со всем этим смириться. Но мне уже не так больно, как было когда-то. В последнее время мне стало легче. Эдвина подняла на него глаза. – Понимаете, в последнее время я отвлекся от своей грусти. – Вас отвлекла вся эта интрига с шантажистом?.. – Верно. Но не только это. Видите ли, вы тоже меня отвлекли… Эдвина недоуменно заморгала, стараясь осознать смысл его слов. Может быть, он просто пытается снять со своих плеч обузу и откреститься от поездки на вечеринку в имение Кендриков? Но нет. Он же сказал, что она тоже его отвлекла. Она, Эдвина. Ее мысли заметались. Неужели Прескотт больше не хочет оставаться вместе с ней? Может быть, раз в имение Кендриков поедут Дженел и Джинни, он считает, что вполне можно справиться и без Эдвины? Она в панике выпалила: – Я не претендую на то, что этот план целиком моя заслуга. На самом деле это, мягко говоря, не совсем соответствует действительности. – Господи, какую чушь она несет! – Но по-моему, я могу внести в него реальный вклад и считаю, что моя роль во всем этом очень важна. Прескотт остановился. – О чем вы, Эдвина? Это вам, а не кому-нибудь другому угрожает шантажист! – Ах да… разумеется… – Она кусала губы, поражаясь самой себе и своей чудовищной оплошности, которая чуть не выдала ее с головой. – О чем я только думала? – Я имел в виду мое… влечение к вам. – Ко мне?.. – Ну да. Это отвлекло меня. И навело на мысль, что, наверное, я не любил Кэт по-настоящему, если, встретив вас, так быстро почувствовал к вам влечение. Вы понимаете? – Ах! – воскликнула Эдвина и нахмурилась. – Да, конечно, понимаю. – На самом деле она ничего не понимала, но боялась, что Прескотт сейчас замолчит и перестанет говорить о том, что так ласкало ей слух – о своем влечении к ней. – Мне только нужно было переступить через свое уязвленное самолюбие и признать, что мы с Кэт не созданы друг для друга. Я почувствовал огромное облегчение, когда это понял. Теперь мы с Кэт сможем оставаться друзьями. |