
Онлайн книга «Соперницы»
– Алекс, – восхитилась Вербена, – ты никогда не говорил мне, что у тебя такая роскошная библиотека. – Да, да, Вербена, – торопливо сказал герцог, не отрывая взгляда от грудей женщины, которые слегка прикрывала ткань платья. Мадам Шевро заметила его взгляд и удовлетворенно улыбнулась. Герцог откупорил бутылку шампанского. – Неси бокалы, Вербена. – Конечно, дорогой, как скажешь. Она взяла бокалы, прижала их к груди и только затем поставила перед Дювалоном, нагнувшись вперед, чтобы он смог увидеть в вырезе платья то, что так хотел, полностью. Лоб герцога покрылся испариной. Он наполнил бокалы, и Вербена хотела поднять свой, но он остановил ее. – Нет, сначала покажи мне свою грудь, – потребовал он. – Ты уверен? – спросила Вербена, издеваясь над Александром. – Да, да, черт возьми, не мучай меня. – Хорошо, мой тигренок. Она спустила бретельки платья, и ткань, упав на ее бедра, открыла взору герцога большую красивую грудь с бронзовыми кружочками сосков, оттопыренных от возбуждения. У Дювалона перехватило дыхание, лицо его залило багровой краской, а глаза блестели. – Ты хочешь заняться со мной любовью, Алекс? – Увы, я не могу предаваться этому занятию в полном смысле этого слова, – сказал он без тени смущения или стыда. – Что случилось с тобой? Ты был ранен на войне? – Доктора не могут объяснить. Солдат готов к бою, но не может отдать салют. Но желание мое по-прежнему очень сильно. Вербена нагнулась над столом так, что соски ее оказались над бокалами с шампанским. Очень медленно, глядя на Дювалона, который глотал слюну, не отрывая взгляда от женщины, Вербена погрузила соски в шампанское. Затем она поднялась, наблюдая за реакцией герцога. Капли напитка стекали по ее груди, оставляя влажные дорожки на ее шелковистой коже. – Пей, Алекс, пей, – пропела она сладким голосом. Филипп решил оставить запуск фейерверков на раба посмышленее, а сам пошел на поиски сговорчивой женщины. К несчастью, ему на пути попадались лишь целомудренные дочери новоорлеанской элиты. Взбешенный неудачами, слишком пьяный, чтобы соображать, и на взводе от переполнявшего его желания Филипп отправился к Лилиан. Амбруаз стоял у дверей летней кухни, глядя в полыхающее разноцветными огнями небо, и не заметил приближения хозяина, а потому очень испугался, увидев его пьяное злое лицо прямо перед собой. – Ой, хозяин, а я того… это… детей отгоняю, чтобы еду не воровали. – Пшел прочь с дороги! Отпихнув Амбруаза, Филипп ввалился в кухню и зажмурился от яркого света. Рабы Саль-д'Ор опустили глаза к полу, чтобы не злить господина, и с удвоенной энергией принялись за грязную посуду. Зенобия и тетушка Лолли, которые до этого сидели за столом и драили сковородки с застывшим жиром, встали и, не сговариваясь, бросили встревоженный взгляд на дверь в чулан. Филипп, хоть и был мертвецки пьян, поймал их косые взгляды и спросил почти вежливо: – Где Лилиан? – Ее здесь нет, месье Филипп, – ответила тетушка Лолли, пытаясь загородить своим массивным телом дверь в чулан. – Да, – вставила Зенобия, – она плохо себя чувствовала и ушла домой пораньше. – Да ну? – издевательски поинтересовался Филипп. – Вызвала карету и укатила в Вильнев? – Он ударил кулаком по столу. – А ну вон отсюда, вы, тупые черномазые кошелки, вон, все! Зенобия взялась за ухватистую ручку тяжелой серебряной супницы, но Лолли вовремя схватила ее за руку и вывела из кухни от греха подальше. Лилиан слышала все и потому была готова к появлению господина, но, увидев искаженное похотью и гневом лицо Филиппа, испугалась. – Ты почему не вышла к своему хозяину, а? – Я не слышала, хозяин. – Ты что, издеваешься надо мной, сучка черномазая? – Филипп ударил Лилиан наотмашь по лицу, и она упала на пол. – А ну встань, когда с тобой говорит твой господин. – Да, хозяин. – Снимай одежду. Легкое платье Лилиан упало на пол. Филипп схватил ее за волосы, но, увидев, что внутренняя сторона ее бедер в крови, он пришел в ярость. – Так у тебя месячные? Ах ты, дрянь черномазая, мразь! Да ты издеваешься надо мной! Он швырнул Лилиан за волосы на пол и пнул по ребрам. Лилиан ойкнула и попыталась отползти от пьяного разъяренного Филиппа, но тот не дал ей сделать и движения. Он начал зверски избивать рабыню. Вскоре Лилиан затихла, потеряв сознание. Запыхавшись, креол остановился, вытер со лба пот, затем еще раз пнул бесчувственное тело и вышел из кухни. Небо рвалось на части, переливаясь всеми цветами радуги, но Джулия не смотрела на фейерверк. Она не отрывала глаз от лица Теофила. – Тебе не нравится шоу? – спросила она наконец. – Нет, Джулия, не нравится. Уж слишком оно напоминает мне о войне. – Тогда давай уйдем отсюда, погуляем по парку. – С удовольствием. Пара медленно шла по парку и, дойдя до китайского мостика через ручеек, впадающий в искусственный пруд, они остановились посреди него, глядя на темную воду. Джулия зябко поежилась, и Теофил обнял ее рукой за плечи. – Так гораздо лучше, Тео, спасибо. Становится холодно. – Помолчав, Джулия добавила: – Я рада, что мы снова стали друзьями. – А мы никогда и не переставали ими быть, мы просто давно не виделись. – Тео, скажи мне, была ли твоя жизнь счастливой? Бошемэн долго молчал, прежде чем ответить: – Я прожил сложную жизнь, Джулия, но это была, бесспорно, счастливая жизнь. А ты? Была ли ты счастлива? – Скажем так, я сделала выбор и прожила жизнь, следуя ему. Но если бы я могла повернуть время вспять, я бы поступила иначе. – Все так, как оно есть, Джулия. А в нашем возрасте опасно сожалеть о чем-либо. И ты все еще прекрасна. Джулия улыбнулась: – Ты тоже неплохо сохранился, Теофил. Но если ты говоришь о платье, то его мне подарил месье Бранниган. Очаровательный молодой человек, тебе нужно познакомиться с ним. – Я уже ревную. – Ах, если бы я была помоложе, то непременно дала бы тебе повод для этого. Теофил притянул Джулию к себе и поцеловал. – Спасибо, Тео, я ждала этого весь вечер. – А я ждал этого всю жизнь. – Как вам нравится шоу, мадам Журден? – спросил Ройал, подходя к Сюзанне. – Неплохо, спасибо, что спросили. Но все это напоминает мне о доме и о Рождестве, и мне становится грустно. У нас в Джорджии, в доме моих родителей, фейерверки бывали на каждое Рождество. |