Книга Миссис По, страница 51 – Линн Каллен

Все мы слышали о феномене, захлестнувшем Европу благодаря выступлениям пианиста Ференца Листа. От одного его вида женщины впадали в истерический экстаз; выступления Листа превращали их в диких зверей. Дамы ногтями прокладывали себе путь к маэстро, лишь бы оказаться подле него или разжиться какой-нибудь его вещицей – носовым платком, перчаткой, даже лопнувшей рояльной струной. Эти сувениры они потом носили на себе, будто драгоценности. Кофейную гущу из его чашек собирали и хранили в маленьких флакончиках. Одна женщина даже поместила окурок его сигары в инкрустированный брильянтами медальон с инициалами «Ф. Л.». Особенное беспокойство у людей, пересказывавших эти истории, вызывало то, что листоманией болели не горничные и продавщицы, а жены и дочери вполне респектабельных господ, хорошо воспитанные дамы и барышни, которым следовало бы проявлять больше благоразумия.

– Наши дамы могут смело слушать эту музыку, – сказал мистер Брэди. Трели мистера Морриса тем временем не смолкали. – Лихорадку вызывает сам Лист, а не его произведения. Хотел бы я обладать его притягательностью.

Преподобный Гризвольд оскорбленно отшатнулся, его рука в перчатке все еще сжимала мою.

– Вам хотелось бы, чтобы женщины дурно вели себя в вашем присутствии?

Мистер Брэди рассмеялся:

– Ну если вы ставите вопрос таким образом, то да.

Наше внимание привлекли возбужденные женские голоса у дверей. Под руку с мисс Линч в салон вошел мистер По, элегантный и хладнокровный. К нему, шурша юбками, устремились мисс Фиск и ее массачусетская подруга, мисс Алкотт. Горячая волна острой муки превратила мои колени в студень.

– Думаю, у нас есть свой собственный мистер Лист, – сказала мисс Фуллер.

– Этот человек – пьяница, – пробормотал преподобный Гризвольд.

– Это не имеет значения, дружище, – сказал мистер Грили. – Лист, может быть, наркоман. Женщинам нет дела до таких вещей.

– Женщинам есть дело, – сказала я.

Все воззрились на меня.

– Отчего же дамы находят мистера По столь привлекательным? – спросил мистер Брэди. – Если, конечно, вы не возражаете против такого вопроса.

Мисс Фуллер, играя своим костяным ожерельем, проговорила:

– Он невозмутим, холоден и остроумен внешне, а внутри него бурлит океан страсти. Женщины просто хотят окунуться в этот океан. Вы согласны, Френсис?

Преподобный Гризвольд потер мою руку.

– Задавая такие вопросы, вы оскорбляете миссис Осгуд. Об этом можно спрашивать лишь тех, кто лишен нравственных устоев.

Мисс Фуллер нахмурилась:

– Отчего вы, Руфус, считаете влечение женщины к мужчине столь грязным?

Над выбритой верхней губой преподобного Гризвольда проступили капли пота:

– Вот уж не думал, что есть нужда объяснять вам такие вещи! Превосходно, если замужняя женщина преклоняется перед супругом, но в результате необузданного поклонения перед мужчиной вне брака как раз и получается эта ваша листомания. Вы можете сколь угодно легкомысленно относиться к этому, мисс Фуллер, но, если отказаться от ограничений, женское вожделение может стать опасной патологией, вредной и для самой больной, и для общества в целом.

– А что насчет мужчин? – хмыкнула мисс Фуллер. – Они тоже не могут себя контролировать?

К нашему кружку подошел высокий джентльмен со стаканом воды в тонких пальцах. Его морщинистое лицо и длинный череп с пучком волос на макушке напомнили мне клубень ямса.

– Прошу меня простить, – сказал он, – но я невольно подслушал вас. Я полагаю, что необузданное вожделение в равной мере мужчин и женщин может привести к краху нашего общества, но все же не вожделение станет его причиной.

– Скажите на милость, – раздраженно проговорил преподобный Гризвольд, – а что же?

– Сильвестр Грэхем, [57] – представился джентльмен, пожимая всем руки, – из Коннектикута. А мой ответ на ваш вопрос таков: жадность.

Мистер Грили рассмеялся:

– Так вот где корень всех пороков?

– Не всех, – мудро улыбнулась мисс Фуллер.

– Я совершенно серьезен, – сказал мистер Грэхем. – Жадность и то, что мы едим. Именно жадность заставляет молочника снимать с молока сливки, делать из них разные продукты, а потом разводить в снятом молоке мел и с прибылью продавать это пойло. Жадность искушает мясника рубить вперемежку мясо больных и здоровых коров, а потом набивать этой смесью колбасы, добавив туда потроха и навоз. Жадность подвигает пекаря использовать муку из непророщенной пшеницы без питательных чешуек и добавлять в тесто квасцы и хлор, чтобы хлеб был белее и быстрее пропекался. Американцев постоянно травят во имя прибыли, порождая расу слабоумных людей, склонных к похоти и вожделению.

– И что же вы предлагаете, мистер Грэхем? – спросил мистер Грили.

– Вегетарианскую диету и продукты из цельнозерновой муки.

– О, я слышала о вас, – сказала мисс Фуллер. – Вы хотите, чтобы люди ели ваши крекеры – крекеры Грэхема.

– Так называют мой рецепт, – краснея, сказал мистер Грэхем. – Да пусть зовут как им угодно, лишь бы ели эти крекеры вместе с полезными овощами и фруктами.

Мистер По тихо, как рысь, возник рядом со мной. Я смотрела вперед, но пульс мой участился.

– И что будет, – тихо сказал мистер По, – если все мы станем есть ваши крекеры?

Мистер Грэхем кивнул ему и сказал:

– Это уменьшит влечение.

– А это желательно?

Я не осмеливалась на него посмотреть, лишь вытащила руку у преподобного Гризвольда.

– Несомненно! – воскликнул мистер Грэхем. – Сколько людей разрушило свои жизни, дав волю влечению!

– Вот-вот! – поддержал преподобный Гризвольд.

Голос мистера По звучал невозмутимо:

– Прошу простить меня, но я не могу с вами согласиться. Ведь множество людей улучшили свои жизни, следуя влечению.

– Скажите это Клеопатре с Марком Антонием, – отрезал мистер Грили.

– Они же убили себя, – сказал мистер Брэди, – не правда ли?

Мистер По словно бы не слышал их:

– Влечение вдохновляет нас на самое лучшее, на что мы только способны. Не так ли, миссис Осгуд?

Мистер Моррис прекратил игру и присоединился к нашему кружку:

– О чем бы вы ни беседовали, у вас самое интересное выражение лиц в этой комнате.

– По сказал, что влечение вдохновляет людей на самое лучшее, – сухо пояснила мисс Фуллер.