Онлайн книга «Похищение века»
|
- Ладно, Серый, к черту представителей криминала. У меня новости поинтересней. Ты там сядь получше, а то... - Да говори же, не тяни! - А по телефону можно? - Ну ты даешь, старушка! - Он издал короткий смешок. - Если с тобой говорит офицер ФСБ, то кто же тогда тебя может подслушивать? Выкладывай. - Нет, ты скажи: хорошо сидишь? - Ну!!! - Баранки гну. Я нашла вора, Серый. - Глупая шутка. - Я думала, он обрадуется, а он... Почему это - шутка? Говорю тебе: я нашла вора! - Отлично. И когда можно взглянуть на плащ Радамеса? - Я же не сказала, что нашла плащ, товарищ майор, я сказала - "вора". А уж плащ Радамеса мы должны найти вместе с тобой, Серый. Так как майор, надеюсь, сидел у телефона удобно, я обстоятельно изложила ему все, что узнала с тех пор, как мы расстались несколько часов назад. По своему обыкновению, он слушал меня бесстрастно, изредка прерывая уточняющими вопросами. Когда я закончила рассказ, в трубке несколько секунд стояла напряженная тишина, потом раздался ровный голос: - Похоже на правду. Немного. Но никаких доказательств, старушка! Так, детский лепет... Брать его не за что. - В том и дело. Брать его надо только с плащом в руках. - Соображения по плащу есть? - Кое-что. Думаю, вам надо проверить камеры хранения. Серый негромко чертыхнулся. Понятно, что такая перспектива не могла вызвать у него энтузиазма. - А что делать, майор? Больше ничего не приходит в голову. Смотри сам. Домой Лебедев явился пустой, так? Близких друзей у него вроде бы нет, подружки тем более отпадают - такую вещь он никому не доверил бы, слишком опасно. И ведь он должен был учитывать, что Мартинес может поднять большой шум, все компетентные органы встанут с ног на голову, всплывет его старая ссора со звездой, и первый, на кого падет подозрение, будет он, Лебедев. И уж конечно, его самого и все его связи проверят вдоль и поперек. В театре он в тот вечер вообще не показывался. Впрочем, театром я завтра займусь отдельно. Что остается? Камеры хранения. Не сейф же в банке он арендовал! И по времени все сходится: из "Астории" Лебедев выбрался в восемь без минут, домой вернулся перед девятью - как раз хватает, чтобы доехать до вокзала, пристроить "товар" и вернуться в общагу. - Ладно, - проскрипела трубка, - сейчас "обрадую" свое начальство... Знаешь, что меня сильно смущает в этой истории, старушка? Мотив Лебедева. Слабоват! - Месть - это, по-твоему, "слабовато"? Нет, Серега! Знаешь, я видела его, смотрела в глаза, даже говорила... Не знаю, как тебе это объяснить... Словом, для такого парня месть может стать даже смыслом жизни. Такие люди не прощают другим своих поражений. А он всерьез считает, что неудача на том конкурсе сломала ему карьеру и что виноват в этой неудаче Мартинес! - Да я не об этом, Татка. Готов допустить, что все это так, как ты говоришь. Но что это за месть такая - украсть у Мартинеса плащ Радамеса? Дальше-то что? На что он рассчитывал? Что собирался делать с плащом положить под половицу в своей конуре и время от времени любоваться, злорадно потирая руки? Или устроить "аутодафе" в мусорном бачке, представив, что сжигает на костре самого Мартинеса?.. - Не смейся, Серый. Черт его знает, чего он хотел! Я думаю, он не такой идиот, чтобы украсть плащ "насовсем". Наверное, в конце концов собирается его каким-то образом вернуть. Может быть, рассчитывал на скандал, он же знает, что это для испанца смерти подобно. Может, надеялся, что без своего талисмана Мартинес откажется петь Радамеса... - Ох, Татка... "Может быть", "наверное", "черт его знает"... Черт-то, может, и знает, но знать обязаны мы с тобой! Положим, конечно, человечка я к Лебедеву сейчас приставлю, и на камеры хранения руководство мне, положим, даст "добро", но... Что, если это тоже "пустышка", а? Как и Хосе-Кащинский? Что, если мы грохнем на твоего Лебедева кучу времени и казенных средств, а он в конце концов нам представит твердое алиби на время похищения? И назовет квартирку в том самом доме рядом с гостиницей, из которой он вышел вчера без пяти восемь вечера? Что тогда? - Что тогда? Не знаю, майор. Для меня, например, никакого "тогда" быть не может. Я уверена, что это сделал Лебедев, а значит, должен быть способ его прищучить, и мы с тобой обязаны его найти. И еще я знаю: кто не рискует, тот.., не продвигается по службе! - Спасибо, утешила. Ладно, старушка, спокойной тебе ночи. У меня-то ее, конечно, не предвидится. Пусть тебе приснится один из твоих вещих снов! В трубке раздались короткие гудки, и я с сердцем бросила ее на рычаг. А злилась я потому, что майор был во многом прав. Заразившись сомнениями Серого, я в дурном расположении духа проглотила бутерброд с колбасой и налила себе горячего чаю, чтобы запить им бутерброд с сыром. Но тут мне пришлось снова топать к телефону. Я услышала голос на другом конце провода - и мое сердце затрепетало от надежды... - Таня, наконец-то вы взяли трубку! Целый час не могу до вас дозвониться, уже хотел отправляться на поиски... Было бы неплохо, подумала я. - Да, пришлось дать подробный отчет нашему другу майору. - Как ваша идея, из-за которой вы даже не дослушали "Онегина" до конца? - Идея получила полное подтверждение. И это нужно было сделать, пока "Евгений Онегин" находился в театре. - Ах, вот оно что... Так вы нашли доказательства?! - Ну, доказательствами их называть слишком громко, скорее - косвенные подтверждения. Но я уверена, Мигель, что он - именно тот, кого мы ищем. Завтра постараюсь развить успех. - О Господи! Кто бы мог подумать, что это... Ладно, Таня, Бог с ним, с моим старым знакомым. Меньше всего мне сейчас хочется думать о нем. - А о чем вам хочется думать, Мигель? - О вас, Таня. О нас... - И что же вы думаете о нас? - Таня, я хотел... О madre mia, не знаю, как сказать... - Да-да? - Я надеялся, что вы.., что мы... - Что же, Мигель? - Нет, Танечка, ничего! Я не должен был... Простите меня! Спокойной ночи. Простите... Он осторожно положил трубку, чувствуя себя, наверно, ужасно виноватым. Я швырнула свою еще яростнее, чем после разговора с Кедровьм. Нет в жизни счастья! Мигель опять струсил. Чай остыл. Я злобно выплеснула "ослиную мочу" в раковину, чуть не разбив при этом чашку. И в растрепанных чувствах без чаю завалилась в постель, в полной уверенности, что от расстройства мне теперь полночи не сомкнуть глаз. |