Онлайн книга «Персона царских кровей»
|
– Что он, совсем сдурел? – проговорил Перепелкин и повернулся к старшему сержанту Малиновскому, который сопровождал задержанных: – Гена, сходи посмотри, что там у них случилось! – Сам иди! – отмахнулся Малиновский. – Я задержанных не могу оставить! – Куда эти тетки денутся? – вздохнул водитель. – Скажи уж просто, что тебе лень! Он поставил машину на ручник, выбрался из нее и направился к застрявшему микроавтобусу. Когда через несколько минут Перепелкин не вернулся, Малиновский забеспокоился. – Что он там – пирожные досматривает? – пробормотал он недовольно и выглянул из машины. Перепелкина не было видно, зато от микроавтобуса развязной походкой шел рослый мужик в белой поварской куртке, с большой яркой коробкой в руках. – Что там у вас случилось? – спросил кондитера Малиновский. – Где Леонид? – Пирожные дегустирует! – сообщил ему кондитер. – У нас рекламная акция, сотрудникам полиции – четыре пирожных бесплатно! Вот, и вам несу… – Бесплатно? – недоверчиво переспросил Малиновский и плотоядно облизнулся. Как всякий настоящий мужчина, в глубине души он обожал сладкое. В особенности на халяву. – Совершенно бесплатно! – заверил его кондитер и снял крышку с коробки. Глаза у старшего сержанта загорелись, как задние габаритные огни у тормозящего автомобиля. В коробке были эклеры и буше, корзиночки с кремом и с фруктами, меренги и слоеные трубочки, и даже его любимые пирожные «полюс» – пингвин из крема и безе на льдине из сахарной глазури… – Одну секундочку! – воскликнул кондитер. – Кажется, на «наполеон» положили мало сливок! С этими словами он вытащил из кармана куртки аэрозольный баллончик с непонятной надписью, но направил его не на пирожные, а в лицо Малиновскому. Старший сержант ахнул и потянулся к кобуре с табельным оружием, но не успел им воспользоваться. В лицо ему ударила струя резко пахнущей жидкости, в глазах потемнело, голова закружилась, и бравый сержант без сознания рухнул на асфальт. Фальшивый кондитер стер со своего лица рекламную улыбку, подскочил к полицейской машине и, рванув на себя дверь, выкрикнул: – Быстро! У нас всего три минуты! – Что – быстро? – спросила растерянная Вика. – На что три минуты? – подхватила не менее удивленная Ника. – Не тормозите! – прикрикнул на них кондитер. – Раньше вы вроде бы быстро соображали! Пересаживайтесь в нашу машину, пока менты не опомнились! Подруги переглянулись и пошли за незнакомцем. Они подошли к микроавтобусу, перед ними распахнулась задняя дверь, и поскольку подруги немного замешкались, их буквально втащили в салон. Игнат Сапрыкин вместе со своими подельниками тосковал в задней комнате поселкового отделения полиции, временно переоборудованной в камеру предварительного заключения. Все три незадачливых грабителя маялись тяжелым похмельем. – Иваныч! – взмолился Игнат, увидев участкового. – Будь человеком! Нам бы пивка холодненького! – Ты, Сапрыкин, думай, что говоришь! – возмутился Иваныч. – Ты не в санатории профсоюзном находишься и не у бабы своей в избе! Ты находишься в предварительном заключении по факту ограбления сельпо, и я тебе не мальчик за пивом бегать! – Это я все понимаю, – тяжело вздохнул Сапрыкин. – А только организм мой не понимает и страдает по причине сильного утомления… Больно у Тоньки самогон ядреный! В голове, Иваныч, как будто трактор гусеницами лязгает… – Вот это хорошо, – оживился участковый. – А то у тебя там совсем пусто было… – Подозреваемый Сапрыкин! – вступил в разговор капитан Белкин. – От лица следственных органов предлагаю вам заключить добровольную сделку с правосудием! – Чего?! – опешил Игнат. – Какую еще сиделку? – Ты это чего задумал, Петрович? – переспросил участковый, удивленный не меньше Игната. – Здесь тебе не там! Тут тебе не Вашингтон какой-нибудь, мы с преступниками никаких сделок не заключаем! У нас так не положено! – Погоди, Иваныч! – отмахнулся от него капитан и снова обратился к Игнату: – Сделка, Сапрыкин, такая: вы честно и добровольно ответите на все мои вопросы, а я от лица следствия гарантирую вам кружку холодного пива… – Три кружки! – выпалил Игнат, перехватив умоляющие взгляды своих подельников. – Хорошо, пусть будет три! – согласился Белкин. – Пиво сначала, а то я до конца допроса не доживу… – Ладно, так и быть! – смягчился капитан. – Только смотри, Сапрыкин, – чтобы без обмана! – Вот те крест! – Игнат честно выпучил глаза и ударил себя кулаком в грудь. – Вот хоть Иваныча спроси – Игнат Сапрыкин слову своему хозяин! Это все знают! – Ага, хозяин! – поморщился участковый, которому претила сама идея сделки с правосудием. – Хочет – дает, хочет – обратно забирает… – Ладно, Иваныч, не заедайся! – остановил его Белкин. – Лучше за пивом сходи, вот тебе деньги! Участковый тяжело вздохнул и отправился в магазин. А Иван Петрович проникновенно уставился на Сапрыкина и проговорил: – Жалко мне тебя, Игнат… Это сколько же тебе будет, когда ты на свободу выйдешь? Он что-то посчитал про себя, шевеля губами, и сочувственно сообщил: – Пятьдесят шесть лет тебе будет. Ну, не то чтобы совсем старик, но типа того. Не будет в тебе, Игнат, прежнего молодого задора. А учитывая среднюю продолжительность жизни пьющих мужчин, ты и вовсе можешь не выйти… – Это как же это ты считаешь, начальник? – всполошился Игнат. – За сельпо больше трояка не дадут, а мне сейчас сорок один… Откуда же ты пятьдесят шесть насчитал? – За сельпо – согласен, трояк, хотя, учитывая твои прежние художества, могут и добавить как рецидивисту. Но я не про сельпо, а про убийство господина Баруздина… – Опять ты мне этого гада шьешь! – возмутился Игнат. – У меня же алиби!.. – Новые факты в этом деле вскрылись, Сапрыкин! – строго проговорил капитан. – Новые и очень существенные факты. Что ты можешь мне сказать насчет денег? – Каких таких денег? – Игнат заморгал, как будто ему в глаза попал песок. – Не знаю ни про какие деньги! – А Ангелина знает! И все нам чистосердечно сообщила! Как ты ей эти деньги показывал и как она их у тебя на правах жены конфисковала… Откуда ты взял эти десять тысяч? – Вот зараза Гелька! – воскликнул Сапрыкин. – Ну же и зараза! Сама у меня все подчистую вымела и сама же на меня настучала! Между прочим, начальник, там не десять тысяч было, а целых одиннадцать восемьсот. Двести рублей я, пока к ней шел, потратил – надо было немножко принять для бодрости, и опять же друзей встретил… |