Книга Любовные хроники: Люк Маккензи, страница 64 – Эйна Ли

— А как же другие члены твоей семьи? Ты уверена, что не обидишь их, если поселишься недалеко от отца?

— Мама умерла пять лет назад — она попала в катастрофу, и отец женился второй раз в том же году. Теперь у меня есть трехлетняя сводная сестра. Правда, мне нелегко ладить с мачехой Кэтрин. Больше того, по-моему, Дугу она вообще не нравится.

— Дугу? — изумилась Хани. — Добродушному Дугу? Не могу даже представить себе, что Дугу кто-то не нравится!

— Дуг считает, что она… алчная и вышла за отца только из-за денег. — Синтия пожала плечами. — Надеюсь, что это не так. Мне даже думать не хочется о том, что папа может быть несчастлив. — Помолчав, она довольно усмехнулась. — Но погоди, вот услышит папа, что у него появилась внучка! Надеюсь, Дуг не забыл отправить ему телеграмму. Ах, надо было ему напомнить перед уходом! — Молодая мать сжала руку подруги. — Но ведь ты не откажешься быть крестной? А Люк и Джош будут крестными отцами.

— Для меня большая честь стать крестной матерью для твоей дочери, Синтия. — Хани улыбнулась сквозь слезы.

— А ты сможешь спеть на церемонии? Дуг слышал твое пение в «Лонг-Бранче». Он говорит, что у тебя чудесный голос.

Хани попыталась возразить, но Синтия и слышать ничего не захотела:

— Пожалуйста, Хани. Нам будет очень приятно.

— Ну хорошо. Вот только, наверное, понравится мое пение лишь тебе да твоему мужу.

Скрестив руки на груди, Синтия улыбнулась:

— А теперь решим, как пройдет обряд крещения.

— Да, кстати. Я принесла подарок. Не девочке, конечно, а тебе, — заявила Хани, вытаскивая из кармана яркий сверток.

Увидев подарок, Синтия ахнула от восторга:

— Господи! Тот самый веер! О, Хани, какой он красивый! Обязательно возьму его в церковь, когда будем крестить малышку.

— Я подумала, что потом ты сможешь отдать его… — Хани остановилась на полуслове. — Синтия, а как же ты назовешь девочку?

— Мы решили назвать ее в память моей мамы — Мелисса Диана. Вряд ли оно придется по нраву Кэтрин, — усмехнулась женщина.

Тут девочка проснулась. Синтия снова стала кормить ее, а Хани принялась мыть посуду. Вскоре доктор вернулся, и Хани оставила Синтию на его попечение.

В субботу почти все горожане собрались в церкви, чтобы присутствовать на церемонии крещения новорожденной Мелиссы Дианы Нельсон.

Пока пастор Райт крестил малютку, Хани слышала за своей спиной зловещий шепот возненавидевших ее дам. Девушка высоко держала голову и старалась не обращать на них внимания. Когда Хани вернулась на свою скамью, Поуп О'Леари тайком пожал ей руку в знак поддержки.

Но вот наступил момент, когда девушка должна была петь. Расправив плечи, она поднялась со скамьи и направилась к органу. Нэнси Райт даже не посмотрела в ее сторону, заиграв первые аккорды «Прекрасного мечтателя» — песни, которую захотела услышать Синтия.

Хани допевала лишь первую строку куплета, когда Клара Вебстер громко сказала:

— Гирам, что-то здесь очень душно. Выйдем на свежий воздух.

Мэр с женой поднялись и направились к выходу. За ними последовали Миртлили и Делмер Куинн. Проходя мимо Люка, могильщик робко улыбнулся.

Маккензи стиснул кулаки и держался с показным равнодушием, когда за первыми двумя парами двинулись другие прихожане. «Ты многих оскорбила в этом городе, Хани», — подумал шериф, восхищаясь тем не менее выдержкой девушки, которая продолжала петь, несмотря на шушуканье и движение вокруг нее.

Нэнси Райт перестала было играть, но, встретив свирепый взгляд мужа, снова тронула клавиши. Доиграв мелодию, она вскочила и тут же бросилась вон из церкви.

На скамейках остались лишь Нельсон, Джош да Поуп О'Леари. Их оставила даже фрау Фрик. Сухо поблагодарив Хани и кивнув Люку, пастор Райт поспешил вслед за женой.

Хани не проронила ни единой слезинки, твердо решив не давать местным сплетникам повода для новых пересудов.

— Мне очень жаль, что я испортила церемонию крещения, — пробормотала она.

— Какой вздор, — заявила Синтия, обнимая ее, — и тебе прекрасно это известно. Ничего ты не испортила — а пела восхитительно.

— Да, дорогая, — поддержал докторшу Поуп О'Леари. — Я уверен, что в этой церкви не звучало голоса лучше.

— Верно, — подхватил доктор Нельсон, тоже обнявший девушку. — Мы с Синди очень ценим твою помощь, Хани. Ты так много сделала для нас. Стоять здесь перед сплетниками было нелегко, но у тебя достало на это смелости. Поверь, мы навсегда запомним день крещения Мелиссы и будем с гордостью рассказывать о тебе нашим внукам.

— Что ж, чтобы не разогнать ваших гостей, я, пожалуй, пойду, — заявила Хани. — Сегодня такой важный день в жизни малышки. Празднуйте без меня.

— Не уходи, пожалуйста, Хани, — взмолилась Синтия. — Останься на пирог и кружечку пива. Я предпочитаю веселиться в компании друзей, а не местных лицемеров.

— Мне надо работать, — соврала Хани.

— Почему же? — вмешался в спор Джош. — Ты ведь не работаешь по субботам.

— Да, но сегодня я пообещала Сэму поработать. Мне надо идти. — Хани поцеловала новорожденную в щечку и обняла Джоша.

— Я пойду с тобой, дорогая, — сказал Поуп. Проходя мимо шерифа, девушка задержалась:

— А ты-то что здесь делаешь? — спросила она дерзким голосом. — Уж кому-кому, а тебе лучше других известно, какая я великая грешница. — С этими словами девушка вышла из церкви.

— Мы еще увидимся, и я верну вам пять долларов, — сказала Хани единственному игроку, припозднившемуся в «Лонг-Бранче».

Некоторое время незнакомец задумчиво постукивал монеткой по столу. Хани обратила внимание на его руки — изящной формы, загорелые, с длинными пальцами и ровными, чистыми ногтями. «Можно подумать, — пришло ей в голову, — что он вообще ничего не делает».

Наконец молодой человек бросил монету на середину стола.

— Хорошо, мисс, я зайду в салун. — У него был низкий голос и легкий техасский акцент.

Хани заметила незнакомца сразу же, как только он вошел в «Лонг-Бранч». Худощавый, невысокого роста, он был каким-то уж слишком чистеньким. Держался молодой человек весьма уверенно, хотя и казался немного застенчивым. Он сразу же занял место за игральным столом.

Заглянув ему в глаза, Хани увидела, что они серебристые, а кончики ресниц — светлые, с золотистым отливом. Тонкие, правильные черты лица незнакомца придавали его внешности какой-то неземной вид. Густые, шелковистые волосы лежали на голове аккуратными, как у античной статуи, кольцами. И если бы не ровная щеточка усов, человек этот показался бы слишком красивым для мужчины.

— Тузы — все, — заявила Хани, поворачивая голову.

На лице молодого человека застыла улыбка.