Книга Искусительница, страница 25 – Эйна Ли

Кинкейд отрицательно покачал головой.

— Странно, — продолжала она, — потому что папа любил эту игру. Он учил нас играть в бридж. Энджи научилась быстрее всех, хотя ей было всего двенадцать лет, а Бет и мне было пятнадцать и шестнадцать. И знаете, почему Энджи освоила правила так быстро?

— Очевидно, она оказалась более восприимчивой к этой игре, — предположил Дэйв.

— Возможно, так и есть, но у нее было преимущество перед нами. Мы с Бет знали другие карточные игры, а Энджи — нет. Наши головы были забиты правилами других игр, а ум Энджи был абсолютно открыт для получения новых знаний. Думаю, поэтому ей и было легче, чем нам. Можете проверить это на себе, Кинкейд!

— Не люблю играть в карты, мисс Маккензи, — заявил Дэйв.

— Я говорю не о картах, а об уме и открытости. Дэйв фыркнул, а Синтия, повернувшись к классу, крикнула:

— Уроки окончены, девочки. Жду вас всех завтра!

— До свидания, миз Синтия! До свидания, дядя Дэйв! — крикнула Мэгги, выбегая из палатки.

— Так это и есть ваш учебник? — поинтересовался Дэйв, полистав толстую книгу по искусству.

— Да. Девочкам очень понравилась картина «Голубой мальчик». Они решили, что он похож на Джимми Доннована, правда, я не знаю, кто это.

Внезапно Дэйв замер, увидев фотографию знаменитой скульптуры Микеланджело — обнаженного Давида.

— Господи, леди, теперь-то я понимаю, почему ко мне приходила толпа разгневанных мамаш. Вы и вправду считаете, что маленькие девочки готовы смотреть на такие вещи?

— Это искусство, Кинкейд, никуда не денешься. А искусство бывает самым разным. Открытый и чистый ум ребенка готов принять его в любом виде. К сожалению, родители девочек, да еще один мой знакомый инженер запретили себе смотреть на такие вещи и наслаждаться искусством, — заявила Синтия. Она еще раз взглянула на снимок. — Кстати, может, мы будем изучать букву «д» именно с Давидом… Точно!

Дэйв захлопнул книгу.

— Знаете что, леди, вы навлекаете на себя неприятности. Ко мне уже приходили раздраженные женщины, и прошу вас — забудьте об уроках искусства. Займитесь письмом, чтением и математикой в чистом виде, иначе вам придется оставить должность учительницы, мисс Маккензи. — И Дэйв ушел, не дождавшись ответа Синтии.

Вечером он снова увидел ее — она показывала девочкам, как перебрасывать ракеткой через сетку волан.

«Мне этого никогда не понять, какой бы простой игра ни казалась, — подумал Кинкейд. — Правда, Синтия хорошо играет в бадминтон, поэтому обучит своих учениц всем премудростям этой игры».

Казалось, игра привлекла внимание всего городка. Неподалеку от играющих остановились несколько матерей девочек, а вскоре к ним присоединились и мальчики, у которых началась перемена. Когда двое мальчишек присоединились к играющим, Синтия попросила остальных уйти с площадки, чтобы судить игру между сестрами-близняшками и этими мальчиками. Несколько раз игрокам удавалось отбить подачу, но волан тут же перехватывали собаки, которые носились по корту как сумасшедшие. Так что больше времени уходило на то, чтобы отнять у псов перьевые воланы, чем на саму игру.

Звон колокольчика мисс О'Лири остановил играющих. Ворча, мальчишки поплелись в класс, девочки Синтии побежали в свою палатку, собаки улеглись спать, любопытные разошлись.

Дэйв Кинкейд уселся за свой стол бриться. Похоже, Синтия не многому научила игроков, но наблюдать за ними было забавно.

«Может, — подумал он, улыбаясь, — ее критики и не совсем правы».

«Ну вот опять, — пронеслось в голове у Дэйва. — По ним можно часы заводить. — Замерев, он смотрел на Синтию, которая в сопровождении вереницы девочек шла к реке. — Почему они всегда напоминают армию, готовящуюся вступить в битву?»

Каждая девочка несла с собой аккуратный сверток, в котором были запасная рубашка, трусики и полотенце.

Синтия была удивлена, что из всех подопечных на воде могли держаться лишь близняшки Келлеген, и со всем пылом принялась обучать девочек плавать, так что последние четыре дня занятия начинались утренним уроком плавания.

Дэйв в последние дни больше не слышал жалоб на методы обучения мисс Маккензи. Он даже подумал, что, возможно, она что-то изменила в них.

— Как бы не так, Кинкейд! — пробормотал он вполголоса, выплескивая за окно мыльную воду. — Леопарды не меняют своей окраски!

Позавтракав, Дэйв едва вышел в кабинет, как кто-то постучал в дверь. Подумав, что это Синтия, он приготовился к худшему.

— Войдите! — крикнул он.

К его удивлению, это была мисс О'Лири. Единственный раз эта женщина заходила к нему два года назад. Кинкейд сделал вывод, что чрезмерно робкая Лидия стесняется входить к нему из-за близости его «кабинета» к «спальне». Чтобы не смущать ее, Дэйв сам заходил к ней в класс, когда необходимо было поговорить.

Дэйву нравилась Лидия О'Лири. Она почти никогда не жаловалась и ни о чем не просила, хотя полукочевая жизнь и была полна трудностей. Несмотря на физическую непривлекательность и чрезмерную стеснительность, Лидия была симпатична Дэйву и казалась ему женственной. Все видели, что учительница неравнодушна к Шону Рафферти, да только он сам, похоже, не замечал этого.

— Мистер Кинкейд, — тихо сказала Лидия, — прошу прощения за беспокойство…

— Ничего страшного, мисс О'Лири, — поспешил успокоить ее он. — Прошу вас, присаживайтесь. — И он подвинул ей стул.

— Мистер Кинкейд, у меня в классе возникли серьезные проблемы с дисциплиной.

— Я уверен, вам следует поговорить об этом с родителями, — заверил ее Дэйв, — и они помогут вам решить проблему.

— Все не так просто, сэр. Дело в том, что проблема касается не единственного ученика, а всех мальчиков. Они видели, как развлекаются девочки, и , и они…

— Что — они, мисс О'Лири?..

Глаза учительницы наполнились слезами. Дэйв, Обойдя стол, подошел к Лидии, чтобы успокоить ее.

— Я могу принести вам воды, — предложил он. — Хотите?

— Вы очень добры, мистер Кинкейд, — произнесла учительница, — но в этом нет необходимости. — Она опустила глаза. — Прошу прощения за то, что веду себя столь несдержанно.

— Мне жаль, что вы так огорчены, мисс О'Лири, но что все-таки вы имеете в виду?

— Я старалась сделать все, что могла, мистер Кинкейд, но совершенно ясно, что мне , что я оказалась бессильной… — пролепетала женщина. — Думаю, мне надо оставить работу.

— Я и слушать не хочу об этом, мисс О'Лири! — воскликнул Дэйв. — На вас ни разу не жаловались! Вы — прекрасная учительница.

— Мальчики настаивают на том, чтобы их класс слили с классом мисс Маккензи, — заявила Лидия.

— Это вполне нормально для мальчишек, к тому же в определенном возрасте они становятся невыносимыми, — утешал ее Дэйв.