Книга Дорога любви, страница 18 – Эйна Ли

Пит и Керли отнесли Роури в ее комнату и появились на крыльце как раз в тот момент, когда Кин и Коллахен заканчивали свою словесную перепалку, и им пришлось поспешно отступить в сторону, чтобы не оказаться на пути полного решимости Кина.

Кин мигом взлетел по лестнице вверх, повернул направо, прошел мимо нескольких комнат и открыл дверь самой последней из них.

Доктору, шедшему следом, оставалось только удивляться, что разведчик железнодорожной компании так хорошо знаком с расположением комнат в этом доме.

К вечеру того же дня у Роури началась лихорадка. Впав в забытье, она несколько раз выкрикивала имя Томаса. Он сидел возле нее всю ночь, стараясь сбить температуру хинином и растираниями спиртом.

Коллахен часто появлялся в комнате и, мрачно посмотрев на Кина и Томаса, снова исчезал.

– Я могу что-нибудь сделать, доктор? – спросил Кин, просидевший на стуле несколько часов без всякой пользы.

– Ей нужна холодная ванна, чтобы сбить жар. Ванна, наполненная водой примерно наполовину.

– Будет сделано, доктор. – Кин поспешил из комнаты. Ко времени, когда он снова появился в дверях, Роури была завернута в простыню.

– Все готово, доктор. Ванна внизу в холле направо.

Тут появился Коллахен, на лице его было написано удивление.

– Что вы собираетесь делать?

– Я хочу, чтобы она приняла холодную ванну. Это собьет температуру, – нетерпеливо пояснил Томас.

Владелец ранчо взглянул на Роури и заметил, что под простыней она раздета.

– Она должна сделать это обнаженной? – Когда Томас кивнул, Коллахен возразил: – Этим должны заняться женщины.

– Мистер Коллахен, я доктор.

– Знаю я, как вы все отирались вокруг моей дочери на танцах.

– Сэр, вы напрасно вмешиваетесь. Мы теряем драгоценное время. Вам бы следовало вернуться в комнату. Я позову вас, когда ее состояние изменится.

С явной неохотой Ти Джей отступил на шаг. Томас поспешил закрыть за ним дверь.

– Я не уйду отсюда, покуда вы находитесь здесь, – прорычал Коллахен из-за двери.

В полдень Роури наконец открыла глаза. Она обвела взглядом знакомую комнату. На стену напротив окна, у которого дремал Кин, падали солнечные лучи. Томас спал на стуле возле кровати.

Несколько мгновений она смотрела на его лицо. Будто почувствовав ее взгляд, Томас поднял голову, и их глаза встретились. Роури улыбнулась, и он тут же вскочил на ноги.

– Ну и заставили вы нас поволноваться, Роури Коллахен, – негромко произнес он.

Она ничего не успела ответить – он сунул ей в рот термометр. Ей оставалось только разглядывать кончик этого прибора, пока он считал ее пульс.

– Температура почти вернулась к норме, – сообщил он, взглянув на термометр. – Теперь послушаем ваше сердце.

Томас сел на краешек кровати и приложил к ее груди стетоскоп. Тут она поняла, что лежит под простыней обнаженной, и ее глаза округлились от изумления.

– Гм… Сердце бьется слишком быстро. Когда я мерил ваш пульс, он был не такой частый.

– Это неудивительно. Я поняла, что лежу под простыней совсем голая.

– Вот как? А я и не заметил, – улыбнулся он уголками губ.

Разбуженный их голосами, Кин поднял голову.

– Ты уже оправилась?

– Это очень неприятно – проснуться голой, – продолжала она, пытаясь справиться с краской, заливавшей ее лицо. – Вы могли бы закутать меня в халат, Томас!

– Мог бы, но это помешало бы мне делать растирания и помещать вас в холодную воду, чтобы сбить температуру.

– Боже мой! – воскликнула она. – Я была без сознания, и вы этим воспользовались!

– Все в порядке, доктор, – вынес свое заключение Кин. – Если она начала препираться, то я могу уезжать с чистой совестью. Как только Коллахены выздоравливают, они начинают учить других, что надо делать. – Он посмотрел на Роури. – Не поблагодарив даже за то, что им спасли жизнь.

Кин поднялся, подошел к двери и тут задержался, чтобы приподнять шляпу.

– Рад видеть и слышать, что вы снова в добром здравии, Роури. – Он улыбнулся, что совершенно изменило его обычно непроницаемое лицо. Затем перевел взгляд на Томаса: – Вы поедете со мной, доктор? Томас кивнул:

– Как только осмотрю ее рану. Я скоро закончу.

– О'кей. Я седлаю Дюка.

После того как Кин вышел, Роури поспешно натянула простыню до подбородка. На ее лице появилась извиняющаяся улыбка.

– Спасибо, Томас. Мне жаль, если я выгляжу неблагодарной.

Томас улыбнулся в ответ.

– Я стал врачом не потому, что люблю благодарности, Роури. Для меня важна сама возможность оказывать людям помощь в беде. – Его тон стал ироничным: – А теперь мне снова нужно бороться с вами за возможность осмотреть вашу рану?

Только тут Роури поняла, как крепко она вцепилась в простыню. Смутившись, она выпустила ее из рук. Томас откинул край и стал разбинтовывать плечо. Несмотря на все свое смущение, Роури лежала тихо, удивляясь, какие у доктора точные и быстрые движения.

– Выглядит не так уж плохо, – протянул Томас. – Но лучше пока носить повязку. – И он принялся перевязывать ей плечо свежим бинтом. – Чтобы не попала инфекция.

Затем он закрыл саквояж и слегка сжал ее руку.

– Пейте больше жидкости. Я навещу вас через пару дней, чтобы осмотреть рану. – Он улыбнулся. – Если ваш папа разрешит мне появиться на ранчо.

Томас прошел к двери и тут остановился.

– А… вам надо помочь надеть халат?

– Нет, благодарю вас, доктор Грэхем, – поспешно ответила она, энергично мотая рыжей головой. Он повернулся, и здесь Роури не удержалась, чтобы не нанести ему вдогонку удар:

– Наверняка вы куда быстрее снимаете халаты, чем их надеваете?

Его черные глаза на секунду задержались на ней.

– Выздоравливайте скорее, Роури Коллахен, и мы это проверим.

Верный своему слову, Томас через два дня появился на ранчо.

– Я смотрю, вы в полном порядке, – сказал он, когда увидел в дверях Роури, вышедшую его поприветствовать. – Как ваше плечо? Есть какие-нибудь признаки инфекции?

– Насколько я могу судить, нет, доктор, – ответила она.

– Все же я хотел бы взглянуть.

– Ну хорошо, давайте поднимемся в комнату.

– Может, нам лучше позвать повара, чтобы не вызвать подозрений мистера Коллахена? – предложил Томас.

В глазах Роури зажглись озорные огоньки.

– Ну, раз вы этого хотите, Томас. Хотя я не думаю, что Чарли Той поймет, для чего его зовут.

– Чарли Той?