Онлайн книга «Французская Мессалина»
|
В один из таких безрадостных дней, к дому вдовы д`Этиоль прискакал всадник, облачённый в сине-красные геральдические цвета. После послания от прево Жанна-Антуанетта стала бояться посыльных, и герольд не был исключением. Когда Флоранс принесла своей госпоже послание, перевязанное шёлковой алой лентой с сургучовой печатью, та побоялась его вскрывать и читать. – Я не хочу никаких новостей, Флоранс. Сожги это письмо. – Но, мадам, оно явно от богатого человека. Мало того, что послание доставил герольд, так оно и запечатано весьма изысканным образом. Поверьте, послание от какого-нибудь графа или барона, вашего тайного воздыхателя. – О чём ты говоришь, Флоранс. Мой супруг умер только месяц назад. Я – в трауре… – Конечно, мадам, но чтение письма не повредит трауру, в этом нет ничего не почтительного по отношению к светлой памяти господина д`Этиоль. Жанна-Антуанетта сдалась. – Хорошо, я прочту письмо, – она взяла ножницы и решительно срезала огромную печать. По всему было видно, человек, отправивший послание, очень гордился своим положением. У мадам д`Этиоль даже мелькнула мысль, что отправивший столь изысканно запечатанное послание – из нуворишей, разбогатевший по воле судьбы в американских колониях, а затем купивший себе титул барона. «Мадам д`Этиоль! Позвольте выразить искренние соболезнования по поводу трагической смерти вашего супруга. Насколько мне известно, прево Орлеана задержал двух злоумышленников и предал их публичной казни, но, увы, господина д`Этиоль уже не вернуть… Осмелюсь предложить вам провести несколько приятных дней в Фонтенбло. Обещаю всячески опекать вас и развлекать, разумеется, в меру приличий, соответствующих теперешнему вашему положению. Специально для вас я распорядился приготовить прелестную смирную лошадку: соглашайтесь!!! Конные прогулки пойдут вам на пользу, нельзя томить себя взаперти в четырёх стенах – сие занятие не для красивой и желанной женщины. Да, хотел вам сообщить одну вещь: некий богатый итальянский купец собирается провести в Фонтенбло пару недель. Сейчас он в дурном расположении духа и весьма опечален безвременной смертью своей возлюбленной маркизы. Вы, понимаете, о ком я говорю? Надеюсь, что – да, так как вы – женщина умная и рассудительная, именно такая женщина нужна вышеуказанному господину, дабы стать для него верной подругой и не побоюсь этого слова – «любовницей». Если вы соблаговолите дать согласие – пришлите ответ с моим герольдом. Барон Бертран Ла Шемэ». Жанна-Антуанетта прекрасно поняла содержание письма – оно отнюдь не было завуалированным, напротив – весьма откровенным и прямым. Женщина понимала: ей предлагаю вновь увидеть короля и, возможно, стать его любовницей. Мадам д`Этиоль растерялась, она была уверена, что Людовик забыл Диану. Неожиданно она вспомнила их разговор с «магом» после любовных утех, в котором тот посоветовал прекрасной Диане сохранить колчан со стрелами – часть её маскарадного костюма. «Где же колчан?» Она попыталась припомнить, но тщетно. – Флоранс, – окликнула она камеристку, – ты не помнишь, куда делся колчан со стрелами от костюма Дианы. Камеристка задумалась. – Мадам… Мне кажется, он в кладовой, что на первом этаже. Желаете на него взглянуть? – Да! Вскоре Жанна-Антуанетта держала в руках незатейливый маскарадный реквизит. Она извлекла стрелу из колчана, покрутила её в руках: откровенные сцены с королём всплыли в памяти… – Что ж! Пусть будет именно так! Флоранс удивлённо взглянула на хозяйку. – Мадам, что вы имеете в виду? – То, что от судьбы не уйти, Флоранс, – ответила госпожа и села за резной секретер, дабы написать ответ барону. * * * Барон Ла Шемэ прибыл в Фонтенбло раньше монарха на несколько дней. Он всё чётко рассчитал и организовал: снял дом для мадам д`Этиоль недалеко от королевской резиденции, с таким расчётом, чтобы она могла совершать конные прогулки в парке, прилегающем к замку, и быть постоянно на виду у королевской стражи. Таким образом, хитрый сводник рассчитывал, что стража вскоре привыкнет к появлениям прекрасной всадницы. Слухи о её появлении дойдут до начальника королевской роты, охраняющей Фонтенбло, а затем до обер-камергера де Саллюста, – уж он об этом Ла Шемэ позаботиться лично! А там и до короля… Людовик, как любвеобильная и темпераментная натура, непременно захочет взглянуть на таинственную наездницу, и тут в дело вступят все прелести и чары мадам д`Этиоль, а уж в них-то барон не сомневался. Если женщина сумела завлечь короля в спальню с первого же раза, да ещё на маскараде! * * * Карета барона Ла Шемэ доставила мадам д`Этиоль в предместье Фонтенбло. Женщина созерцала из окна живописные пейзажи: зелёные поля; луга, осыпанные полевыми цветами; небольшие стада коров и коз, пасущимися на них. Королевские лесные угодья, где Людовик любил поохотиться на вепря или волка, раскинулись от дворцового парка вплоть до селения крестьян, которые никогда не осмеливались добыть в лесу даже кролика. За ослушание – смертная казнь. Наконец показался дом, где предстояло разместиться «прекрасной таинственной всаднице». Он был небольшим, двухэтажным с красной покатой черепичной крышей. Его территорию огораживали лишь дикие розы и кусты, к которым никогда не прикасалась рука садовника. Форейтор открыл дверцу кареты и помог даме спуститься на землю. Она окинула взором небольшое поместье, видимо, некогда принадлежавшее местному дворянину, явно не родовитому, теперь же его дом использовался для других целей – любовных утех Его Величества. Из дома появился барон Ла Шемэ. Он просиял, оставшись довольным внешним видом дамы, которой по его замыслу предстояло сыграть немало важную роль в Версале. – Мадам! Я счастлив, что вы приняли единственно правильное решение и прибыли в Фонтенбло. Обещаю, вы не испытаете разочарования. Подобное приветствие нисколько не смутило Жанну-Антуанетту, она безошибочно угадала в бароне того самого «мага» и быстро поняла, с кем имеет дело. – Искренне надеюсь на это… – Прошу вас в дом, мадам. Вы, верно, устали с дороги? – Нисколько… – Надеюсь, вы не откажитесь отобедать со мной? – барон слегка поклонился, выказывая тем самым почтение гостье. Жанна-Антуанетта вошла в дом и с удивлением обнаружила, что его весьма скромный внешний вид совершенно не соответствует внутреннему убранству. Оно было изысканным и богатым: драпировка из флорентийских тканей, восточные гобелены, пушистые персидские ковры, венецианское цветное стекло, люстры из серебристого мурана [21] , напольные вазы с тончайшей восточной росписью. |