Онлайн книга «Французская Мессалина»
|
Наконец де Саллюст решился, отворив двери: – Сир, – поклонился он. – Где вы были, Дю Барта? Я до ночи должен ждать вашего доклада? – возмутился король. – Простите меня, сир, я думал, вы заняты государственными делами с министрами… Действительно, в кабинете короля находились министры Шуазель, Ришелье и де Риго. Они, понимая, что речь пойдёт о докладе весьма интимного характера, – затянувшиеся тяжёлые роды мадам де Шатору не были новостью в Версале ни для кого, даже кухарок, – ретировались. – Ваше Величество, – обратился Ришелье, – вы позволите нам удалиться? Король кивнул, с нетерпением ожидая: что же скажет де Саллюст? Как только двери затворились за министрами, Людовик весь превратился в слух. Обер-камергер откашлялся, стараясь оттянуть свой доклад на весьма щекотливую тему. – В чём дело де Саллюст? Вам нечего сказать мне? Что с мадам де Шатору? Как она? – король засыпал вопросами де Саллюста. Тот замялся. По всему было видно, Его Величество, король Франции, терял терпение. Обер-камергер знал, что лучше не испытывать судьбу, всем было известно, до чего может дойти гнев короля… – Сир… – начал он робко. – Дело в том, что самочувствие мадам не улучшилось. – То есть вы хотите сказать, что маркиза так и не родила?! Пошли вторые сутки! Чем заняты, позвольте спросить вас, мои лейб-медики? Можно подумать, рожает не маркиза, а они! Де Саллюст не знал, что ответить королю. – Немедленно ко мне одного из них! – Людовик горячился, теряя самообладание. – Возможно, это отрезвит их и поспособствует дальнейшему радению! – Н-н-о сир… П-п-простите меня за дерзость… – де Саллюст начал невольно заикаться. – Известные вам обстоятельства могут начаться в любой момент, для этого потребуется помощь всех лейб-медиков… Король удивлённо посмотрел на обер-камергера. – Порой вы меня восхищаете, де Саллюст, своей откровенной наглостью! Ладно, идите… Де Саллюст поклонился и поспешил покинуть королевский кабинет. * * * Королева Мария, жена Людовика Великолепного, пребывала в своих покоях в окружении фрейлин. Девушки безудержно болтали различный вздор, развлекая свою госпожу. Наконец королева, утомлённая их бестолковым стрекотанием, встала с кресла и прошлась по залу. Фрейлины невольно замолкли, ожидая, что скажет королева. – Что слышно о маркизе де Шатору? – обратилась она к гофмейстерине Луизе де Монлюк. Та присела в реверансе. – Ваше Величество, насколько мне известно, около неё находятся вот уже вторые сутки все придворные лейб-медики. Они несколько раз держали консилиум, как помочь бедняжке разродиться. Но, увы… Ребёнок лежит неправильно, и медицина в данном случае бессильна. Думаю, что маркиза обречена, впрочем, как и ребёнок. Мария искренне опечалилась, она сама, мать пятерых детей, как никто другой знала, что такое роды и как они опасны в таком юном возрасте маркизы, ведь ей было всего семнадцать лет. Первую дочь Мария родила в двадцать четыре года, она прекрасно помнила эти тяжёлые роды, она истекала кровью и чуть не умерла. После этого родились ещё две девочки и, наконец, – наследник французского трона Людовик Фердинанд. Воспоминания королевы прервал голос Луизы де Монлюк: – Король в отчаянье… Простите меня, Ваше Величество… Королева внимательно посмотрела на гофмейстерину. – Не смущайтесь, говорите открыто. Происходящие здесь события не представляют ни для кого секрета. Мадам де Монлюк снова присела в реверансе. – Он постоянно требует обер-камергера с докладом. Тот просто не знает, что сказать, ведь состояние несчастной плохое. – Боже! – воскликнула королева. – Мне жаль бедняжку. Да и мой венценосный супруг будет в скверном настроении, пока не найдётся достойная замена. А вы ведь знаете, Луиза, как ему трудно угодить. Мадам де Монлюк кивнула, опасаясь комментировать столь щекотливую тему. – Надо навестить короля. Луиза, составьте мне компанию. – С удовольствием, Ваше Величество. – Велите припудрить меня, – королева направилась в специальную комнату, где обычно принимала парикмахера и придворного парфюмера Анри де Жирона. Мария всецело доверяла парфюмеру и позволяла прикасаться к своему лицу, рукам и декольте только ему, за исключением, конечно, своих любовников. Де Жирон тайно обожал свою госпожу, был страстно и безнадёжно в неё влюблён вот уже пятнадцать лет. Королева знала о чувствах парфюмера, поэтому-то и доверяла ему. Она присела за туалетный столик. Де Жирон открыл баночку с пудрой, изготовленной по его новому рецепту. Королева почувствовала тонкий приятный аромат. Парфюмер ловко накладывал пудру на лицо, шею и декольте Марии маленьким почти воздушным пуфиком. Затем он подправил брови королевы, наложил румяна и персиковую помаду на её губы. – Прошу вас, Ваше Величество, взгляните. Королева внимательно посмотрела на своё отражение в зеркале и осталась довольна. Парфюмер снял с платья королевы специальную накидку, дабы пудра не запачкала дорогую ткань, расшитую атласной нитью. Она поднялась и направилась в покои короля в сопровождении мадам де Монлюк. * * * Королева и гофмейстерина миновали зеркальный зал дворца, выйдя в одну из многочисленных дверей, ведущих в центр Версаля, где располагались апартаменты короля. Людовик по-прежнему пребывал в кабинете, не желая покидать его, по всей видимости, специальные панели и обшивка кабинета, поглощавшие посторонние звуки, давали ему иллюзию покоя, хотя бы временного. Мария вошла в кабинет без церемоний, она знала: супруг всегда рад её видеть, за исключением лишь тех случаев, когда находиться в постели с очередной любовницей или куртизанкой. – Мадам!? – удивился Людовик. Мария присела в реверансе, как и подобает по дворцовому этикету. Гофмейстерина же осталась ожидать в коридоре: предстоящий разговор не терпел присутствия лишних ушей. – Мне доложили о вашем дурном настроении, сир. – О, да! Это так… – Сир, я знаю, как вы привязаны к маркизе де Шатору, но вы не должны обманывать себя: положение критическое. – Мадам, вы хотите сказать, что она умирает? – Да… Простите меня, Людовик… Король рухнул в кресло, он смотрел в одну точку перед собой. Королева пыталась утешить супруга. – Всё в руках Господа. Надо смириться с потерей. Такова судьба бедняжки. – Да, и моего ребёнка, – король посмотрел на королеву. – Скажите мне, сударыня, ребёнок тоже обречён? Мария кивнула. |