Онлайн книга «Французская Мессалина»
|
Немного успокоившись, Мари-Жанна решила расставить все точки над «i». – Я не хочу этого ребёнка, Блез! понимаешь: НЕ ХОЧУ!!! Блез отшатнулся от любовницы, его восторженность как рукой сняло. – Не понимаю тебя: как не хочешь? – Очень просто: НЕ ХОЧУ! – решительно произнесла Мари-Жанна. – Но, дорогая… Уже поздно, теперь нельзя избавиться от плода нашей любви. – Пожалуй, ты прав: избавиться нельзя, пусть себе родится, но потом… Блез обхватил любовницу и со всей силы развернул к себе прямо на пуфике: – Что потом? – Мы отдадим ребёнка в приют Святой Маргариты. – Почему? – Я не желаю провести свою жизнь около детей. – Я найму кормилицу и няню. Мари-Жанна решительно взглянула на любовника: – Нет! Только – в приют! Блез осел прямо на пол рядом с любовницей: его постигло разочарование, он открыл в ней новое совершенно неожиданное качество: эгоизм и жестокость. – Ты согласен? – Мари-Жанна взглянула на Блеза сверху вниз. – Как пожелаешь, дорогая… – Вот и хорошо… * * * В положенный срок у Мари-Жанны родился ребёнок – девочка. Она была слабенькой, её кожа отливала синевой. Повитуха, принимавшая роды, потихоньку шепнула горничной, приготовившей горячую воду и пелёнки: – Долго не проживёт, больно слаба. Чтобы выжить нужна сила или, по-крайней мере, любовь и забота матери, а для этой малютки уготован приют. Она обмыла новорожденную, завернула в пелёнки, одеяльце, так и не показав роженице, которая попросту не пожелала видеть своего ребёнка, направилась в приют Святой Маргариты. Блез пребывал в тоске, его мучила совесть: его первый и пока единственный ребёнок, хоть и незаконнорожденный отдан в приют. И всё почему? Потому, что Мари-Жанна желает безудержного веселья! Блез решил, что будет ей веселье, ещё какое! Как только Мари-Жанна смогла встать с кровати и начала ходить, он как вихрь влетел к ней в спальню. – Одевайся, едем в Италию, в Венецию. Мари-Жанна растерялась. – В Венецию? – переспросила она. – Да начала: да. Там сейчас сезон карнавалов, так что повеселишься вволю. Любовница просияла от такой новости. – Прекрасно, Блез, я велю собирать вещи! Месье Ламэ был шокирован: женщина, недавно родившая ребёнка, отдавшая его в приют, готова веселиться до упада на венецианском карнавале! * * * Через две недели любовники достигли Венеции. Мари-Жанну поразило множество каналов, по которым грациозно двигались гондолы, ловко ведомые не менее грациозными гондольерами. Женщины в красных бархатных платьях, расшитых золотом и серебром, вальяжно располагались на шёлковых подушках, разбросанных по деревянному настилу гондол, порой услаждая игрой на мандолине и пением своих знатных спутников. Мари-Жанна сразу же поняла: кто сии красавицы – венецианские куртизанки, прославившиеся своим «искусством» любви на всю Европу. Поговаривали, что даже монархи не брезговали их услугами. Француженка оценила наряды и украшения куртизанок: порой они достигали целого состояния. В душе Мари-Жанна пожалела: отчего она – не венецианка? – уж с присущей ей природной грацией и красотой она бы сумела найти себе знатного и богатого покровителя и подобно этим прелестницам услаждала бы его слух пением. Месье Ламэ снял апартаменты в одной из самых дорогих гостиниц на Пьяцетте, из которых открывался вид на Дворец дожей [18] . Пробуждаясь по утрам, он смотрел на Дворец, мысленно представляя себе, что заключён в его подвалы, где располагалась городская тюрьма. Блез пытался войти в роль заключённого: что тот испытывает? – разочарование, бессилие или напротив – злобу, ненависть ко всему белому свету. Он подолгу смотрел на прекрасную, безмятежно спящую Мари-Жанну, в его душе поднимались чувства, доселе ему неизвестные. Иногда ему хотелось обладать любовницей, и он, охваченный звериным желанием, набрасывался на неё спящую. Иногда же Блез ненавидел эту женщину, которую обожал, без которой не мог жить… Бывали минуты, когда мужчине хотелось задушить любовницу и насладиться её предсмертными муками. Наступил день Святого Стефана, когда Венеция украсилась гирляндами из цветов и различной мишурой. Путешественники с замиранием сердца наблюдали за праздничными приготовлениями, прогуливаясь по городу: ведь вечером начнётся долгожданный карнавал! Карнавальный костюм для Мари-Жанны, как и всегда при покупке новых нарядов, был выбран из самых дорогих, представленных в магазине Манченелли на палаццо Виндрамин-Калерджи, что близ Большого канала. Костюм был оригинален: большая шляпа, украшенная «позолоченным» плюмажем; объёмные мужские штаны-буфы, более похожие на юбку. И завершал наряд камзол, плотно облегающий фигуру, подчёркивающий прелестные формы покупательницы. Блез, не раздумывая, расплатился, сумма почти в сто венецианских дукатов его не смутила. В последнее время он не думал о завтрашнем дне, будущее он представлял смутно: надо наслаждаться прекрасными настоящим и предаваться развлечениям. Что и делали Мари-Жанна и Блез Ламэ. Карнавал продлился почти до Поста. Путешественники насладились весельем сполна: Мари-Жанна сносила две пары туфель до дыр, а Блез вошёл в раж безумного веселья, отметая все мысли о возвращении во Францию и о том, что его там ждёт. * * * Вернувшись в Компьен, Блез Ламэ с удивлением обнаружил, что дела его находятся в весьма плачевном состоянии: поток посетителей парикмахерской резко уменьшился, ведь основными клиентками были женщины, а прослышав о том, что содержанка Ламэ отказалась от ребёнка, даже несмотря на желание отца воспитывать крошку, решили выказать таким образом своё возмущение и презрение. Мастера господина Ламэ маялись без работы и, наконец, не выдержав такого положения дел, покинули своего хозяина. Вскоре Блезу пришлось заложить дом. Он, таким образом, намеревался поправить свои дела, но безуспешно: никто не хотел посещать его парикмахерскую. Тогда он решился на отчаянный шаг: вложил деньги в одну сомнительную компанию, которая занималась морскими перевозками грузов из Франции в Северную Америку. История получилась неприятная, Блез остался вовсе без средств, Мари-Жанна – без содержания. Обезумевшие кредиторы нахлынули тотчас же, словно стервятники, они делили имущество несчастного парикмахера. Мари-Жанну из жалости приютила Франсуаза, пока Блез пытался уладить все формальности с имуществом. Любовники не виделись почти месяц. Мари-Жанна успела лишь вывести свои платья из дома Ламэ, до наложения ареста на имущество. Она пребывала в отчаянье, понимая, что Перешён не намерен кормить её вечно и вскоре заботиться о себе придётся самой. Она сокрушалась о потере достатка, упрекала себя в беспечности, ведь Мари-Жанна даже не предполагала, что подобная ситуация вообще возможна в жизни. |