Книга Грешный любовник, страница 81 – Джулия Росс

– Ха! – воскликнул Ившир, бросив взгляд на свою рану. И усмехнулся: – Так, значит, вы всё-таки будете сражаться!

Мужчины теперь бились друг с другом, окровавленные, полуослепшие от заливавшего глаза пота. Даже если бы Дав захотел, он никогда бы не смог победить герцога – слишком искусно тот владел шпагой. Однако он продолжал отбивать и парировать удары, уклоняться и блокировать. Темп все замедлялся и замедлялся, противники сражались уже изнемогая.

Наконец герцог опустил шпагу и встал полусогнувшись, ловя воздух ртом. Дав отошел в сторону – лезвие шпаги вибрировало под его пальцами, как струна арфы. Он остановился и посмотрел себе под ноги, еще одна рана кровоточила у него на бедре.

Ившир вытер пот и кровь с лица. Он тоже получил новую царапину – на щеке.

– Будьте вы прокляты! – выговорил наконец он. – Будьте вы прокляты! Я не могу одолеть вас, сэр!

– Я получил несколько ран, ваша милость. Вы же отделались парой царапин. Вы победили. Я согласен признать вашу победу.

– Но вы еще живы!

– Если бы у меня осталось хоть сколько-то сил, я бы вручил вам мою шпагу и раскланялся, как подобает джентльмену.

Герцог откинул голову и засмеялся.

– То есть я получил бы один из ваших убийственных поклонов, которые сражают дам наповал?

Дав откинул свою шпагу. Лезвие загремело по полу.

– Да, один из тех убийственных поклонов, которым научил меня ваш брат, ваша милость. Никто не умел наносить обиду с таким апломбом, как он. Я готов поговорить о нем, если вы согласитесь слушать.

Ившир вытащил носовой платок и приложил к царапине на лице.

– Если бы вы сражались не так храбро, я избавил бы вас от неприятной необходимости пройти через руки палача, вот и все.

– А, – Дав. – мы переходим к другой теме?

– Да. – Герцог отошел к стоявшему у стены буфету и, налив себе бренди, осушил стакан одним глотком. – Вы довольно энергично использовали печатный станок последнее время.

– Верно. В Лондоне огромный спрос на шаловливые историйки, которые я издаю в своей печатне.

– Вы о своей эротической продукции? Я слыхал, что она весьма утонченна.

– Стараюсь как могу.

Герцог повернулся и пристально посмотрел на него.

– Будет очень жаль лишить Англию столь одаренной особы, сэр. Но имеются свидетельства, что последнее время вы предавались далеко не столь безобидным занятиям.

Дав уселся на пол, вытянул ноги и принял самый непринужденный вид.

– Итак, мой небольшой опыт с огнем и водой оказался не столь уж успешным?

– Осталось вполне достаточное количество листовок, для того чтобы уличить вас в государственной измене, сэр.

– Листовок, которых я не печатал, хотя вам, разумеется, это и так известно.

– Да, известно. Но вам никогда не удастся доказать мою причастность.

– Даже если бы я мог доказать, что вы причастны, улики-то остаются, и прескверные улики. И кому-то придется на основании таких улик отправиться на виселицу.

Все еще держа пустой стакан в руке, Ившир повалился в одно из кресел, стоявших возле камина.

– Капитан отряда уже передал листовки своему начальству. Теперь дело никак не замять. И кому-то, как вы изволили выразиться, придется отправиться на виселицу.

– Как неудачно, – сокрушенно покачал головой Дав. – Лучше бы вы меня пронзили вашей шпагой в ходе поединка. И смерть чище, и публичности меньше.

– Я хотел предать вас смерти сам, – развел руками герцог, – исключительно ради Сильвии.

– Хотя идея втянуть ее в эту историю ваша?

– Я и сам весьма горько сожалею о ней, сэр, почему и полагал своим долгом собственной рукой отправить вас в мир иной. Кто, черт возьми, учил вас фехтовать?

Дав поднял глаза и посмотрел герцогу прямо в лицо. Теперь в его выражении не осталось и тени веселья.

– Лорд Эдвард Вейн, ваша милость. Ваш брат научил меня практически всему.

Сильвия, оторвавшись от окна, вжалась в уголок и закрыла ладонями лицо, тут только заметив, что оно совершенно мокрое. Неужели она плакала, сама того не замечая?

– Учитывая сложившиеся обстоятельства, – заговорил Ившир, – могли бы вы назвать мне хотя бы одну вескую причину, по которой мне не следовало бы способствовать тому, чтобы предать вас суду за государственную измену, признать виновным и повесить?

– Нет, – ответил Дав. – Не могу.

– Зато я могу, – раздался в зале женский голос. Сильвия рванулась назад и заглянула в зал.

Мег, леди Грэнхем, вся в белом атласе и бриллиантах, стояла в дверях зала, похожая на богиню зимы. Волосы напудрены, лицо бело как мел, хотя щеки и губы чуть тронуты румянами.

– Я могу, – повторила Мег. – Но прежде, мой дорогой Ившир, следовало бы восстановить силы. – Она принялась стягивать перчатки. Пальцы ее дрожали. – Мужчины так склонны сразу же прибегать к грубой силе, а ведь, проведя несколько минут в рассудительной беседе за вином, можно прояснить все, и с гораздо большей деликатностью.

Ившир, не сводя с нее глаз, молча поклонился.

Мег ответила реверансом со всей возможной элегантностью.

– Не будете ли вы также настолько любезны, чтобы найти для мистера Давенби свежую рубашку, герцог, чтобы скрыть последствия тех животных чувств, которые обуяли вас обоих? В данный момент вид его так же оскорбляет взор, как и ваш. – Веер в ее руке раскрылся. – В голубой гостиной. Через десять минут, мистер Давенби.

Дав, уже поднявшийся на ноги, поклонился.

Мег, шурша атласными юбками, вышла из зала, увлекая мужчин за собой.

В конце галерейки находилась дверца, ведущая внутрь дома, и сразу за ней начиналась крутая лесенка. Сильвия сбежала по ступенькам вниз. Сердце ее так и норовило выскочить из груди и взмыть в небо подобно жаворонку. Леди Грэнхем, разумеется, одержит победу над Ивширом, и Даву дадут бежать. А если у Мег не получится, то она сама вмешается в спор. Когда-то герцог любил ее. Она напомнит ему о всех одолжениях, всех услугах, за которые Ившир остался перед ней в долгу, и тем спасет жизнь Даву.

Добежав до конца лестницы, она вышла в коридор. Две горничные торопливо прошли мимо, держа в руках чистое белье. Сильвия нырнула за лакированный шкафчик. Если ее в костюме Джорджа поймают в доме, то запросто отправят в Ньюгейтскую тюрьму, где и повесят, как воровку. Ни один слуга не сочтет нужным допускать столь неприглядно одетого посетителя, неизвестно как вторгшегося в дом к герцогу.

Горничные скрылись. Сильвия тихонько двинулась по коридору в противоположном направлении. Хотя ей доводилось бывать в кабинете герцога и спальне, местонахождение голубой гостиной было ей неизвестно. Надо полагать, она на первом этаже, где-то неподалеку от бального зала, где проходила дуэль.