Книга Шелковые нити, страница 56 – Патриция Райан

– Мне нужно выпить еще немного вина.

– Почему бы вам сначала не лечь? – деловито сказала Джоанна. – Отдохните немного, хорошо? А это я уберу.

Она взяла кувшин и шагнула к выходу, резко остановившись, когда Грэм протянул руку и поймал ее за вышитый пояс. Ключи, подвешенные на нем, звякнули.

– Не уходите, – сказал он.

Джоанна молча смотрела на него; грудь ее бурно вздымалась и опускалась, сердце колотилось как безумное.

– Посидите со мной, – попросил он заплетающимся языком. – Поставьте кувшин и посидите со мной. Я больше не буду пить. Просто мне хочется… – Грэм закрыл глаза. – Пожалуйста, просто посидите со мной. – Он потянул за пояс.

Джоанна поставила кувшин на сундук и присела на краешек кровати. Грэм не отпустил пояс, словно опасался, что она сбежит. В том, что она сидит в темноте, привязанная к нему таким вот образом, было что-то интимное и волнующее.

– Она найдет укрытие от дождя, – сказала Джоанна. Грэм открыл глаза и посмотрел на нее.

– Элис знает город, сержант. Она знает, где можно переночевать в дождливую погоду. – Джоанна заставила себя улыбнуться. – Возможно, она решит, что это подходящая ночь, чтобы переночевать в конюшне обители Святой Троицы – и тогда мы скоро снова увидим ее.

– Если братья все не испортят, – сказал Грэм. – И если они сумеют удержать ее, после того как найдут.

– Уверена, они сделают все, как надо.

– А я нет. Черт бы побрал мою ногу! Не будь я беспомощным калекой, сам бы отправился ее разыскивать. Начнем с того, что я поймал бы ее, когда она убегала. Мне осточертело зависеть от других людей в вещах, которые я обязан делать сам.

– Брат Саймон так и сказал.

– Что он сказал?

– Что вы никогда не полагались на других, ни в чем. Он сказал, что если вы в чем-либо нуждались, то делали это сами, а если вам было скучно, вы находили способы развлечься. – Джоанна улыбнулась. – Он знал о той двери в стене и ваших ночных вылазках к лошадиному пруду.

Грэм недоверчиво уставился на нее:

– Мне следовало бы догадаться.

– Я рада, что ваше настроение улучшилось. Он улыбнулся, глядя на нее сонными глазами.

– Это ваша заслуга. Одного вашего присутствия достаточно, чтобы я почувствовал себя… – Его лицо посерьезнело. – Кажется, я захмелел.

– Может, попробуете заснуть?

– Нет. Вы должны рассказать мне, что он еще сказал.

– Брат Саймон? – Джоанна отвела глаза. – Он сказал, что вы были смышленым мальчиком, очень одаренным и что одно время вы собирались стать священником, но потом выбрали другой путь.

– Он выбрал меня. Что еще?

– Что вы предпочитали держаться особняком.

– Понятно… Он рассказал вам почему? Джоанна помедлила, колеблясь.

– Он сказал, что другие мальчики не знали, как к вам относиться, потому что вы находились там с младенческого возраста.

Глаза Грэма были прикованы к се лицу, светясь в полутьме.

– А он рассказал вам, как я оказался там?

– В общих чертах. Он… намекнул на обстоятельства вашего рождения. Как я поняла вы… – Она запнулась, боясь задеть его чувства.

– Незаконнорожденный. Незаконное дитя богатого мужчины.

– Да. Отец Саймон сказал, что ваш отец сделал щедрые вклад в казну обители в качестве платы за ваше воспитание.

– Двенадцать марок в год плюс стоимость кормилицы в течение первых двух лет.

– Двенадцать марок! А кто… Хотя нет, это не мое дело.

– Кто мой отец? – Манфрид запрыгнул на кровать и улегся, уткнувшись носом в руку Грэма. Тот нежно почесал его макушку. Манфрид зажмурился и замурлыкал от блаженства. – Не имею понятия.

– Разве брат Саймон не сказал вам?

– Нет, он поклялся хранить тайну, но было время – прежде чем мне стало все равно, – когда я умолял его сообщить мне, кто мой отец. Единственное, что он поведал, – это то, что я отпрыск весьма влиятельного человека и дамы благородного происхождения, с которой он не был обвенчан. Одним словом, я позор для всех заинтересованных сторон, о котором постарались забыть.

Джоанна поежилась, обхватив себя руками. Рука Грэма скользнула вдоль ее пояса, погладив бедро сквозь ткань платья.

– Вы дрожите. Вам холодно?

– Нет, просто грустно думать о никому не нужном ребенке.

Его взгляд стал жестким.

– Пожалуй, но для меня это послужило предостережением.

– В каком смысле?

– Я дал себе слово, что никогда не дам жизнь внебрачному ребенку. Каждое дитя заслуживает родителей, которые хотят его, и дом, который он может назвать своим.

«Как мужчина может спать с женщинами, – гадала Джоанна, – не опасаясь породить целый выводок нежеланных потомков?» Ответ пришел вместе с отрывком подслушанного разговора: «Я хотел, чтобы она обслужила меня на французский манер». Судя по тем вещам, что проделывал с ней Прюит, существовали способы удовлетворить мужчину, не рискуя забеременеть, и не приходилось сомневаться, что голубоглазый красавец сержант был отлично знаком со всеми наиболее греховными вариациями занятий любовью.

Какой-то бесенок подбил Джоанну сказать:

– Стань вы монахом, как желал того брат Саймон, проблема незаконнорожденных детей отпала бы сама собой.

Грэм удостоил ее кислого взгляда.

– Это не то решение, которое устроило бы меня. К четырнадцати годам я понял, что не способен провести остаток жизни в монастыре.

– Что случилось, когда вам исполнилось четырнадцать?

Грэм ослабил хватку на ее поясе, рассеянно потирая большим пальцем вышитую поверхность. В этом движении, таком обычном и непринужденном, было что-то завораживающее.

– Мой отец распорядился, чтобы брат Саймон отправил меня в Бовэ, к его другу лорду Ги в качестве секретаря. Я был в ярости. Ожидалось, что тем летом меня примут в орден и я отправлюсь в Оксфорд изучать теологию и диалектику, однако мой отец настоял, чтобы вначале я провел два года на службе у лорда. Не имя денег, я не мог заплатить за свою учебу. Так что мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться его желаниям. Я прибыл в Бовэ, преисполненный раздражения и намерений стать наихудшим секретарем из всех возможных, чтобы меня отослали назад и я мог отправиться в Оксфорд.

– Тем не менее, вы остались там на… сколько лет?

– Одиннадцать.

– Но не секретарем. Вы действительно оказались никуда не годным в этом качестве?

– Не нарочно, – улыбнулся Грэм, поглаживая кончиками пальцев ее пояс. От этих почти невесомых прикосновений по телу Джоанны разбегались мурашки. – Лорд Ги привязался ко мне, а я к нему. Так что я просто не мог подвести его и старался изо всех сил. Писал письма под его диктовку, доставлял его послания, но каждую свободную минуту я проводил на поле, где тренировался гарнизон замка, наблюдая за учениями.