Онлайн книга «Дальний поход»
|
Атаман повернул голову… – Потом! – резко бросил колдун. – Пусть улетят… Сделав круг над поляною – будто кого-то искали, высматривали, но не со всем тщанием, а так, для самоуспокоения – небесные всадники повернули своих крылатых коней в сторону колдовского солнца и быстро скрылись из виду. – Женщина… – Иван погладил шрам. – Они взяли с собой женщину. Из селения? Поймали в лесу? – Или она прилетела с ними, – усмехнулся Енко. – Ведьма. – Да… так тоже может быть. – Так и есть. И больше о ней не думай. Идем! Хитрый колдун уклонился от прямого ответа: кто была эта женщина, дева – он прекрасно знал – почувствовал, ощутил, ибо не так и давно уже сталкивался с нею. Митаюки-нэ! Дева себе на уме, коварная… вернее, пытающаяся таковой казаться. Зачем о ней говорить? Может, эта юная интриганка еще и сгодится… если ее не сожгут на костре в славном Дан-Хаяре, судя по промелькнувшей мыслишке – к тому все и шло. Может, стоит предупредить девку? Впрочем, поздно уже. Если такая хитрая – пускай сама выкручивается, небось должна бы услышать мерзкую мыслишку… а нет, так и нуер с ней, вернее – нуеров хвост. – Эй, нуеров хвост, – обернувшись, Енко окликнул Дрянную Руку, замешкавшегося у барбарисовых кустов. – Ты что там потерял? Живот прихватило? – Нет, учитель, не живот, – взволнованно дернув шеей, парнишка показал за кусты рукою. – Там мертвый. Совсем недавно убили… отняли жизнь. – Чувствую, что недавно, – недовольно пробормотал колдун. Ишь ты, хвост нуеров, заметил! Учуял… талантливый достался ученичок! – Это свои его, – подал голос и второй ученик – Ясавэй Северянин. – Учитель! Мы с Нойко бросимся быстрее оленя, глянем? – Бросился один такой… Ладно, метнитесь! Поглядим на ваши способности… хе-хе… оценим. Согласно кивнув, Енко Малныче повернулся к ватажникам: – Пойдем и мы – глянем. Все ж любопытно, за что его? – Боюсь, любезнейший друг мой Генрих, покойник нам этого уже не скажет, – поправив берет, хмыкнул Штраубе. – А мы не его будем спрашивать – учеников. Казаки – Иван, немец да Афоня с Маюни – поспешно зашагали вслед за колдуном… да тут же схватились за сабли, едва не изрубив в куски выпрыгнувшего на тропу шлемоголова! – Тьфу ты, нечистая сила! Вылетел! – О, Ноляко! – весело крикнул Енко. – Ну, наконец-то явился. Что-что? Кто-то тебя обидел? Неужели, еду отобрал? По носу щелкнул? Щелкнула? Ай-ай-ай… Знать, на костер старушка не захотела… в отличие от молодой дурочки. Что ж, ла-а-адно! – Что, что ты там говоришь, друже Енко? – догнал колдуна атаман. – Да так… просто вслух думаю. Рассуждаю – кто бы мог быть убитый? Убитый лежал в росшей за кустами траве ничком, раскинув в стороны руки. В левом боку его зияла кровавая рана. – Кремневым ножом ударили, – облизав губы, пояснил Ясавэй Северянин. – Без всякого колдовства, просто. – Нет! Немножечко все-таки поколдовали! – сидевший на корточках напротив трупа Нойко вскинул глаза. – Вон как четко все – одним ударом и прямо в сердце попали. Не-ет, без колдовства тут никак не обошлось! – Умелому воину нести такой удар ничего не стоит! – От простого воина этот бы защитился, вон, мускулистый какой! – Хватит! – Енко Малныче пресек начавшийся спор и, внимательно осмотрев убитого, с хитрецой повернулся к Ивану: – Что скажешь, мой любезнейший друг? – Скажу, что убитый – человек непростой, – атаман склонился над трупом. – Сказать по-нашему – служилый: дворянин или из детей боярских. Кожа на малице тонкая, искусно выделанная… еще и браслет золотой, и жемчуг. Секира вон, рядом, каменная, боевая… Видал я у здешних щеголей и бронзовые и медные даже. Каменная-то куда надежнее, убойнее! Не из простых, но… не колдун – воин. – Что воин, а не колдун – то и по мускулам видно, – нахально добавил Нойко. – А вы, господин Иван, все верно сказали, хоть нам и чужой. – Да, верно, – колдун покивал, почесав бородку. – Воин, но не простой – знатный. Особо приближенный… Верно, провожал прилетевших колдунов. Они его и того… – Своего же? – удивился Штраубе. – Зачем? – Думаю, освобождали место… Убитый – не колдун, что его жалеть-то? – Енко Малныче задумчиво скривил губы. – Либо – что вернее – сей бедолага слишком уж много знал. Ну, пошли, что тут стоять-то? – А это… – покусал губы Афоня. – Хоронить-то его не станем? Колдун презрительно отмахнулся: – Некогда. Да и – для воина – слишком уж много чести. Идем! Путники вышли из зарослей через пару сотен шагов. Вкусно запахло дымком, впереди, за деревьями, показались обгоревшие остовы домов, хижины… И какие-то люди, деловито таскавшие из ближайшей рощицы бревна! – Смотрите-ка – частокол, да-а! – первым углядел ограду Маюни. – Частокол? – Иван улыбнулся. – Ну, знать, там точно – наши! Местные-то никаких частоколов не устраивают, все на колдовство свое поганое надеются. – Хой, братцы! – воскликнув, Афоня быстро перекрестился. – Чай, не помстилось ли? Там вон, у частокола, не наш ли Матвей Серьга? – Матвей и есть! – присмотрелся Штраубе. – А рядом с ним – Ухтымка. Да и вон остальные – с бревнами возятся. Эх, казачины! Атаман тоже присмотрелся, прищурился – он что-то пока не увидел женщин… зато песню услышал: Шел да шел молодой купец! Молодой купец, да торговый гость… – Девы наши поют! – немец качнул головой. – Душевно как выводят. – Ну, пойдем к нашим, – подумав, распорядился Иван. – Теперь ж скрываться нечего! Встреча оказалась радостной, еще бы! Атаман обнялся с Матвеем, приветственно кивнул подбежавшим ватажникам, улыбнулся: – Наконец-то нашли вас, козаче! – Так вы что… вы что – уже? – недоверчиво смеялся Серьга. – Туда-сюда – обратно! На Печору-реку смотались, к Строгановым? Аль… – старшой нахмурился. – Аль случилось что? – Да ничего не случилось, – успокоил Иван. – Подняли мы струг со дна, отправили. Силантий Андреев за старшего. – Силантий… Как у него нога-то? – Да срослась, слава богу. Тем паче ему ведь, чай, не ходить – плыть на струге… – атаман потрогал пальцами шрам. – Вечерком соберем круг – обскажу, как было. Ну, и вы мне про все доложите. Покуда же… девы-то наши где? – Да вон, на посаде, – Матвей показал рукой. – Там чернавки на уху рыбу пластают, а наши за ними присматривают да песни поют – слышишь? Рассудив здраво, Иван сразу показаться супружнице на глаза не решился – та ведь на сносях была, так, от радости-то нежданной, мало ли что приключится? Послал Маюни – ты, мол, Устинье своей незаметно покажись да шепни… а я уж – потом уж. |