Онлайн книга «Русские сумерки. Клятва трикстера»
|
– Тех, что вы подвесили за пустырём! Старик непонимающе моргает. А второй уже рядом, замахивается прикладом. – Погоди! – останавливает его первый. И смотрит на меня изучающе, будто на редкого мутанта. Только лезвие от моего горла не убирает. – Кто ты вообще такой? – Прохожий. – А что тут делаешь? – Пока с пенсионерами беседую. Можем ещё и в домино перекинуться! – Ах ты сопляк! – возмущается второй. – Кончай его, Митрич! Ещё посмотрим, кто кого! Митрич хмурится. И вдруг говорит: – Ты ведь хотел потолковать? Сейчас я уберу нож. А ты опусти пистолет. Лады? – Лады… Я жду подвоха. Но он действительно отводит нож. Легко, будто молодой, поднимается на ноги. Я встаю напротив – с опущенным стволом. Второй целится в меня из автомата. – Не надо, Коля, – решительно осаживает его Митрич. И внимательным взглядом окидывает мою фигуру: – Так ты, говоришь, шёл мимо? – Угу, обожаю гулять в тихих местах. И не люблю беспредельщиков… – Я сам их не люблю. – Серьёзно? А зачем тогда ребятишек подвесили? Для кого такая наживка? – Что он мелет? – сердито насупился дед Коля. – Тише, дружище, тише… Просто паренёк ещё не въехал. – Митрич хмурится и качает головой. – Не мы, а для нас. Понимаешь? Для нас – наживка! Я цепенею. Теперь моя очередь удивлённо хлопать глазами: – Так это…. ваши дети? – А ты сообразительный – прямо как жираф! – Вы что, из Люберец? – Мы – отсюда, – лаконично ответил старик. Оглянулся по сторонам и шепнул: – Хватит тут маячить. Идём, поговорим в другом месте… Мы пересекли двор и поднялись на второй этаж соседнего дома. Сели на уцелевшие стулья. В окнах не было стёкол, и с порывом ветра опять долетел крик привязанного ребёнка… Лицо Митрича исказилось, как от боли. – Нельзя туда лезть, – качнул я головой. – Да, один наш уже сгоряча сунулся… – Тут надо придумать что-то умнее. – У тебя есть предложения? – Вы знаете, кто мог это сделать? Он мрачно почесал волевой, гладко выбритый подбородок: – Понятия не имеем. В первый раз такое. – А в Косино давно живёте? – Давненько, – уклончиво ответил Митрич. Задумчиво ковырнул ножом стул и добавил: – Бывало, что и раньше – пропадали. Глупые мальчишки… В основном просто удирали – Москва-то рядом. – Контингент сложный – а нас мало… – уточнил дед Коля и тут же осёкся. Испугался, что ляпнул лишнее? Но Митрич махнул рукой – дескать, теперь всё равно: – Да, нас мало… А стало ещё меньше! Трое наших отправились на поиски ещё засветло. И все исчезли. Я непонимающе моргнул. О чём они болтают – какой-такой контингент? Чего эти маразматики вообще тут ошиваются – да ещё с детьми?! Они б ещё в Зоне поселились! Идиоты! Вслух я сказал: – Не слишком удачный район вы выбрали… Он криво усмехнулся: – Не мы выбирали. – А детей вообще надо отсюда увозить! Старики переглянулись. Митрич качнул головой: – Ты смотри, какая нам лафа – в кои-то веки встретили умного паренька! – Он подошёл к окну, осторожно выглянул и вполголоса процедил: – Может, у тебя и транспорт имеется, чтоб сразу вывезти столько народу? И с документами поможешь? – А сколько у вас детей? – пробормотал я. Старик смерил меня хмурым взглядом и чётко, по-военному ответил: – Списочный состав – сто шестнадцать человек. Двое – отсутствуют по уважительным причинам. Четверо не явились на поверку. – Да, не явились, – кивнул дед Коля. – У нас ведь не тюрьма, мы не можем держать их под замком… – Нечего теперь оправдываться! Нам доверили детей, значит, отвечаем за каждого. – А я и не оправдываюсь… – виновато буркнул Коля. Кто-то постучал в дверь – ритмичным, характерным стуком. – Заходи, – отозвался Митрич. И в комнату шагнул незнакомец в ветхом камуфляже, с исцарапанным «калашом». Сам гость выглядел таким же древним. Ещё один старик! Протянул Митричу какую-то пыльную кепку: – Это Семецкого. – Больше ничего не нашли? – Ничего. Исчез, как воду канул… Они ещё что-то обсуждали и шёпотом матерились, а я сидел и в тусклом лунном свете рассматривал их озабоченные лица. Кажется, начинаю понимать… – Митрич, сколько тебе лет? – спросил я, когда они умолкли. – Шестьдесят восемь, – равнодушно ответил он. – А у детей – нет родителей? – Никого нет. Да, точно. Одинокие старики и круглые сироты. – Вы все подпадаете под закон… – Угу, – улыбнулся Митрич. – Но живыми они нас не возьмут. Я закрыл глаза. Яркие телевизионные картинки всплыли в памяти. Счастливые румяные дети грузятся в комфортабельные автобусы. В другие автобусы сажают довольных пенсионеров – от шестидесяти пяти и старше… Под надёжной охраной автобусы едут в специальные «экологические резервации». Там, вдали от загрязнений и аномалий, в нарядных уютных домиках ждёт всех счастливая жизнь! Президент лично рекламировал обе федеральные программы: «Чистое будущее» и «Достойная старость»… И никакого обмана. Есть автобусы! Я сам их видел. Пусть не такие нарядные, как в рекламе. С закрашенными окнами. С полицаями, которые дубинками и пинками загоняют внутрь стариков и плачущих детей. Под конвоем бэтээров и «труповозок» автобусы уходят вдаль. И больше никто не возвращается. Ни старики, ни дети… Я глянул на Митрича. Его голос звучал удивительно спокойно: – Как только мне пересчитали и на треть увеличили пенсию, я понял – скоро за мной придут. Накупил продуктов и однажды ночью ушёл из дома. Раскопал тайник, достал оружие. Я бы и раньше это сделал, но кто-то должен был заботиться о Наде… А прошлой весной жена умерла. И я стал свободен – как морпех на марше. Дети и внуки погибли ещё восемь лет назад… Так что эти сто шестнадцать – они мне как родные. И я никому не позволю обижать моих детей! |