Онлайн книга «Русские сумерки. Клятва трикстера»
|
Разумеется, не ради моей скромной персоны – скорее очередная операция против Невидимой Армии. Правда, для меня это мало что меняет… Чтоб им в полынье утонуть! Пришлось ещё больше удалиться от магистралей. Я ехал через заброшенные деревни, через пустые посёлки, где из каждого окна веяло безнадёгой и смертью. Потратил лишнюю пару часов и добрался только к вечеру. Когда-то здесь был элитный санаторий. Сейчас – не менее элитная клиника. Десять гектаров леса, обнесённых забором в два человеческих роста, мордатые вооружённые охранники на КПП… Фейс-контроль я не прошёл. – Это тебе не районная больница, – важно объяснил старший охраны. – Только по предварительной записи! По личному указанию Артёма Павловича! – Мне и нужен Артём Павлович! – Он не давал указаний. – Так позвоните ему! – Сегодня его уже не будет. Приходи завтра. Завтра?! У меня потемнело в глазах. Я из кожи лез, чтоб успеть. И я уложился в срок! Я смог! Не для того, чтоб какой-то холёный бездельник… Пистолет с разрывными пулями оттягивал карман моей куртки. Он так и просился наружу – чтоб оказаться стволом под носом у охранника! Я стиснул зубы. Нервы! Слишком много всего было за последние два дня… Можно было б самому дозвониться до главврача, только я не помню номера. Он был забит на карту памяти в старом телефоне. Я присел на травку и достал планшет. Отыскал сайт клиники. Там имелся единственный номер – приёмного отделения. Я набрал. И получил тот же ответ: – Артёма Павловича сегодня не будет. – Передайте – это по поводу Колесниченко! Он знает. – Обязательно передадим, но, к сожалению, не раньше, чем завтра, – как только он появится… Враньё! Ладно. Я ведь – трикстер. Спрятал телефон и планшет. Сел на мотоцикл и отъехал подальше. Оставил его в чаще. Вернулся к забору. Прошёлся вдоль него, выбирая подходящее место. Кое-где ограда уходила в низину. Ага, если влезть на вон то дерево, проползти вдоль ветки – она согнётся, и я окажусь почти над забором… Я уже карабкался по стволу, когда в кармане запиликал телефон. – Алло! – Здравствуйте, это Артём Павлович. Вы хотели со мной поговорить? – Я достал деньги! Через пять минут я был у него в кабинете. Расстёгивал рюкзак и доставал пачки купюр в банковской упаковке. – Пересчитайте! Тут ровно сто тысяч долларов – как договаривались. – Очень хорошо, – кивнул он. Разорвал упаковки и проверил банкноты – лично. Кроме нас двоих, никого в кабинете не было. – Всё в порядке, – улыбнулся Артём Павлович. – Что ж, тогда с утра начнём основной этап регенерации… – Как он себя чувствует? – Кризис миновал. Но состояние – стабильно тяжёлое. Я нервно скомкал обрывок банковской упаковочной ленты. Главврач махнул рукой: – В нашей ситуации даже отсутствие отрицательной динамики – уже неплохо. Если начнём завтра – думаю, есть шанс его спасти… – Капкан! – ору я отчаянно. Хотя знаю, что поздно. Воробей уже там – на пространстве, очерченном невидимой линией. А через долю мгновения линия становится реальной, ослепительно-яркой. Воздух между «медузами» озаряется сполохами. Мутные шары вспыхивают пламенем. Воробей развернулся, пытается бежать назад. Ноги его не слушаются. Он споткнулся, сейчас упадёт… А я жду. Жду и смотрю сквозь стену прозрачного огня… Главврач говорил, сыпал медицинскими терминами. А я сидел, полуприкрыв глаза. Да, теперь сделал всё, что мог. Это одна из лучших клиник для пострадавших от аномалий. Конечно, такие пострадавшие тут бывают нечасто. Главврач о многом догадывается, но лишних вопросов не задаёт. Месяц назад я отдал ему сто пятьдесят тысяч. И, в сущности, не очень переплатил. Клеточная регенерация – чертовски дорогая процедура. Лишь в трёх российских клиниках есть необходимое оборудование. А в Европе и Штатах – всё в несколько раз дороже… – Скажите, доктор, есть ли надежда на полное выздоровление? – Надежда есть всегда. Но впереди у нас длительный процесс… Да. Длительный и трудный. Это только высшие умеют регенерировать сами. – Я могу его увидеть? – Разумеется. Но сейчас у него жена и сын. Если хотите… – Не надо, – качнул я головой. – Заеду позже. – А что у вас с ногой? – Пустяки. – Можно взглянуть? Мне обработали рану на голени, заново перевязали, вкололи антибиотик. Несколько минут я отдыхал в кресле возле крохотного фонтана. Потом вышел на крыльцо. Двинулся по главной аллее. Запрокинул голову и посмотрел в окно – второе слева на третьем этаже. Там – палата, где лежит Воробей. Там сейчас Ирина. Когда мы виделись – единственный раз, – она плакала у меня на груди, плакала и бессвязно благодарила за деньги. А мне… было бы легче, если б она бросилась на меня с кулаками. И обругала, как последнюю сволочь. В окне что-то мелькнуло. Я рассмотрел детское лицо по ту сторону стекла. И отвернулся. Двинулся вперёд по аллее. Вдруг вспомнил, как Воробей рассказывал о своей мечте – поехать с сыном в Крым и подняться на Аю-Даг. Ещё в детстве, до Сумерек, он ходил туда горной тропой: «Представляешь, Тень, весь посёлок сверху – как на ладони, долина с виноградниками – будто ковёр с зелёным узором. А море сверкает, и где-то в дымке у горизонта угадывается мыс Меганом…» Он мог полчаса обо всём рассказывать. И иногда надоедал. Но то была хорошая мечта… И она бы обязательно исполнилась – если б я не прощёлкал медузу! «Себя ты не обманешь, Тень. И по справедливости именно ты должен был сдохнуть в капкане…» Вот и кончилась аллея. Больше я не оглядывался. Миновал КПП. Отыскал в лесу мотоцикл. Постоял несколько минут, прислонившись к дереву, слушая щебетанье птиц. Хотелось упасть в траву и закрыть глаза. |