Онлайн книга «Легенда о Фарфоровом гроте»
|
– Есть, шанс всегда есть. Жаров помолчал. – Так вот. Если убил не он, если убийство не имеет никакого отношения к моей газете, то все останется по-старому. Но если оно так, как ты думаешь, я обещаю: такой газеты в Ялте больше не будет. * * * Следователь Пилипенко так же быстро отходил, как и заводился. Жаров знал его всю жизнь и понимал, как самого себя. – Кофе, наконец? – предложил он. – Да, пожалуй. Давай-ка побыстрей: мне снова надо поехать на место преступления. Этот таксист видел еще одного человека. Я хочу посмотреть, не осталось ли там каких-то следов, что опергруппа не зафиксировала. Поедешь со мной? Жаров с радостью согласился, и через несколько минут они уже мчались по Кирова в милицейском «жигуленке». Жаров был рад, что события завертелись – это будет похлеще любой пьянки… – Свидетель хорошо разглядел этого человека, – задумчиво проговорил Пилипенко, глядя на дорогу. – По его описанию – мужчина в длинном светлом пальто, особая примета – давно не бритый. – Может быть – бомж? – спросил Жаров. – Да нет, – махнул рукой следователь, снова бросив ладонь на руль. – Говорит, эдакая гламурная небритость, как у рок-звезды, что-то вроде новорожденной бородки. Жаров заметил: что-то тревожит его друга, и с любопытством воззрился на него. – Чего ты не договариваешь? – Таксист сообщил нечто странное, – сказал Пилипенко. – Этот человек показался ему необычным, но он не мог толком объяснить, почему… Что-то принужденное в походке… Как он заявил, будто трехмерная модель из компьютерной игры. – Что это может значить? – Не знаю. Но, возможно, трехмерная модель тоже может оставить следы. Машина остановилась на краю заброшенного парка, Пилипенко выключил мотор. – Дальше пешком, – сказал он. – Именно на этом месте Калинин вышел из такси. – Фамилия мужа – Калинин? – удивился Жаров. – А убитую звали Мила, да? – Ты ее знал? – Кто же ее не знал! Это художница, и очень хорошая. – Она как раз и работала сегодня около грота. Писала с натуры этот чертов грот. – Неделю назад я видел ее в Симеизе, тоже с этюдником. Надо же! Пилипенко стал подниматься по сухому склону, усыпанному хвоей, его нога соскользнула, он чертыхнулся. – У нее был заказ от типографии. Они делают путеводитель. Муж, конечно, знал, где она будет сегодня рисовать. Место тихое. Как с утра все на работу пройдут через парк, так до вечера тут никого. Вот он и расправился с нею здесь. – Что-то мне не верится. Зачем тогда ехать сюда на такси? – Преступники иногда бывают идиотами и не думают о последствиях своих действий. Пилипенко осмотрелся. – Нет. Никаких следов. Пошли дальше. Они поднялись по цементной дорожке, местами переходящей в лестницу, вышли на круглую поляну. Жаров вздрогнул, увидев вдали черную арку Фарфорового грота. Он смотрел, как завороженный в это загадочное окно, возможно, ведущее в странный, непознанный мир… – Эй! Ты лучше под ноги гляди, – окликнул его Пилипенко. – Вляпаешься в собачье дерьмо. Они прошли то самое место, где стояли тогда, в детстве, разглядывая призрака. Казалось, кусты самшита за это время ничуть не подросли, впрочем, их иногда стригут. Мир вообще состоит из одних и тех же, всю жизнь знакомых тебе мест. Метрах в тридцати от входа в грот Жаров заметил на земле три неглубокие черные лунки. – Здесь она стояла с этюдником, – грустно вздохнул он. – Да. А убийство произошло внутри грота. – А где картина? – В управлении, разумеется… С Милой Калининой Жаров был едва знаком, помнил несколько ее работ в галерее, видел ее на вернисаже на Пушкинской, где художники продают морские виды курортникам. Арка грота была сложена из крупных кусков кремового песчаника, отчего грот и вправду казался фарфоровым. Лента, огораживающая место преступления, болталась на ветру: вероятно, здесь уже побывали любопытные. На полу в гроте валялись пустые пакеты, пивные банки, фантики от презервативов. О том, что в гроте произошло убийство, говорило большое темное пятно на каменных плитах. Сводчатый потолок был крепок, только в одном месте зияла причудливая дыра от вывалившихся камней. Солнечный луч косо стоял в этом сыром пространстве, словно падающий столб. – А ведь в эту дыру спокойно пролезет человек, – заметил Жаров. – Ну и что? Убийца просто завел женщину в грот. Зачем ему лезть через эту дыру? Никаких следов борьбы не было. Оперативники тут больше натоптали. Жаров недолго постоял, задрав голову. Что-то было невозможным в этой дыре, не вязалось с общей атмосферой ветхого грота… И вдруг он понял. По краям сильно изломанного отверстия шел узкий керамический бруствер! * * * Это не было прорехой в крыше, куда свалились камни. Окно было искусственного происхождения: его верх выглядел как маленькая арка из темно-красных косых кирпичей, та же кладка шла по краям, откуда пробивалась трава. – Смотри! – воскликнул Жаров. – Эту безумную конфигурацию сделали здесь специально. Пилипенко также задрал голову, наклоняя для остроты зрения очки. – Не может быть, – спокойно сказал он. – Окно слишком неправильной формы, чтобы его сотворил человек. Думаю, это сделала другая сила. От этих слов Жаров вздрогнул. – Какая сила? О чем ты? Пилипенко загадочно улыбнулся, проговорил, как бы размышляя вслух: – Сначала это была какая-то правильная фигура, например, мальтийский крест. Но естественная природная сила, например, оползень или землетрясение двадцать седьмого года исказили его в эту фигуру. – Думаю, нужно принести сюда лестницу. Вблизи можно увидеть, как было сделано окно. – Есть более легкое решение, Ватсон. Можно осмотреть окно снаружи. Версия с оползнем меня устраивает, но только возникает другая загадка, впрочем, не имеющая отношения к убийству… Зачем делать окно в форме мальтийского креста? Они вышли на воздух. – Черт, перемажешься весь, – кисло заметил Пилипенко, оглядывая стену грота. – А сверху, со скалы, без альпинистских прибамбасов не спуститься. – Есть, есть другое решение! – сказал Жаров, передразнивая друга. Он уцепился за ветвь дуба, заболтал ногами и уперся в ствол. Когда-то он любил лазить по деревьям. Через минуту он уже стоял на арке грота, маняще загребая ладонями. Пилипенко помотал головой: нет, лучше здесь постою. Жаров поднялся по склону, отряхивая на ходу джинсы. Окно утопало в траве, туда можно было легко провалиться. Он присел на корточки и погладил кладку ладонью. Так и есть: снаружи, по краю окна также шел черепичный бордюр. Все было сложено крепко, без трещинки. Никаким оползнем или землетрясением этот феномен не объяснишь. Отверстие неправильной формы было сооружено здесь намеренно. |