Онлайн книга «Бедная Настя. Книга 1. Любовь и корона»
— Да-да, я так хочу, — Владимир вернул пистолеты в коробку, которую держал Долгорукий. — Послушай, Андрей, если у дуэли все же будет дурной для меня конец… — Не смей загадывать! — Подожди, дай мне сказать! Если меня не станет… Когда-то я подарил одной чудесной девушке книгу с моими любимыми стихотворениями… И потом не оправдал этих высоких слов. Увлекся яркой бабочкой, одной, второй, и предал настоящее чувство… А впрочем, не надо… Просто возьми себе мои пистолеты и новое английское седло. — Да не нужно мне твое седло! Оно неудобное. Но если ты все-таки решишь написать Лизе, я передам. — Мне нечего ей сказать, — Владимир с грустью посмотрел вдаль и обратился к Репнину. — Послушай, Миша, никогда не влюбляйся… — Увы, мой друг, ты опоздал с этой просьбой. — В самом деле? — Корф с интересом взглянул на него и вдруг понял. — Анна? — Она, — кивнул Репнин. — Послушай, почему ты никогда мне не рассказывал о ней? — Миша, я прошу тебя, нет, я умоляю! Если меня не станет, обещай, что никогда не подойдешь к этой женщине! — Да почему же? — Она погубит тебя! Слышишь? Беги от нее, Михаил! — Владимир хотел сказать что-то еще, но махнул рукой и повернулся к дороге. — Однако где же мой соперник? — Будет с минуты на минуту, — ответил за Александра Репнин. — Думаю, господа, он не заставит нас долго ждать. — Жаль. Я готов ждать целую вечность, — Владимир мечтательно потянулся, разминая мышцы. — Может быть, мне повезет. Судя по всему, Его Высочество не собирается почтить нас своим присутствием. — Похоже на то, — Репнин достал из кармана брегет и посмотрел на стрелки. — Мы его ждем давно. Есть основания думать, что он не опаздывает, а не появится вовсе. Поехали отсюда! — Слава Богу, господин эскулап, — подмигнул Долгорукий нервно выглядывающему из окна кареты Мандту, — кажется, ваши орудия пытки нам не понадобятся. — Позволю себе в этом усомниться, — сказал доктор, указывая на точку, приближающуюся не по дороге, а с другого конца поля. — Ну, стало быть, не так уж я и везуч… — пробормотал Корф. — Майн Гот! — вдруг вскричал доктор и едва не выронил из рук саквояж с инструментами. В подъехавшем всаднике он узнал наследника — новость пренеприятная и чреватая дурными последствиями. — Добрый день, господа! — спешиваясь и слегка задыхаясь от быстрой скачки, проговорил Александр. — Надеюсь, я не сильно опоздал? Молодые люди церемонно раскланялись, и Репнин поднес Александру коробку с пистолетами. Он тоже опробовал их и, похвалив выбор оружия, указал на тот пистолет, из которого собирался стрелять. Репнин молча кивнул и зарядил для него пистолет. Андрей сделал то же самое для Владимира. Затем оба секунданта отмерили оговоренные ранее шаги, воткнули свои клинки в землю в исходных точках и вернулись к дуэлянтам, молча стоявшим по разные стороны кареты. — Господа, — предложил Репнин. — Я должен напомнить вам, что вы еще можете отказаться от дуэли. — Нет! — отрезал Александр. — Нет, — равнодушно сказал Корф. — В таком случае, начинайте, господа. Доктор, вы готовы? — Готов, — подал Мандт слабый голос из глубины кареты. Отойдя каждый на свою позицию, Александр и Корф встали друг против друга, потом стали сходиться и остановились по счету на десять. Затем пришла очередь Репнина считать. Александр поднял пистолет и прицелился. На «три» прозвучал выстрел — Владимир покачнулся, на его мундире с левой стороны появилось темное пятно. Все, кроме Александра, тут же бросились к нему. Доктор Мандт быстро осмотрел рану — пуля прошла навылет через мягкие ткани предплечья. Мандт улыбнулся — молодой человек все-таки везунчик, такую рану даже нарочно не придумаешь! Чистый пустяк — царапина. — Живой?! — в голос воскликнули Репнин и Долгорукий. — Слава Богу, жив пока, — отмахнулся Владимир. — Ты ранен, и это должно его удовлетворить, — сказал Репнин. — Не думаю, — с сомнением покачал головой Корф. И, как подтверждение его слов, до них донесся раздраженный возглас Александра: — Что вы там тянете, Корф! Я жду вашего выстрела! — Я же говорил… — улыбнулся Владимир. — Ваше Высочество! — Андрей вышел навстречу наследнику. — По правилам нет причин продолжать дуэль! — Плевать на правила! — вскричал Александр. — Я имею все основания на его ответный выстрел! — Он не может стрелять! У него задета рука. — Оставьте, Репнин! Насколько я знаю, Корф не левша! — Чему быть, тому не миновать, — остановил друзей Владимир. — Не стоит терять понапрасну время и усилия. Я сделаю то, чего он хочет. — Целься вон в ту ворону на дереве, — велел другу Репнин. — Попадешь — тебе будет обеспечена слава лучшего стрелка. — Репнин! — прикрикнул Александр, видя, как его секундант что-то нашептывает Корфу. Михаил и Андрей снова отошли к карете, где уже укрылся доктор Мандт. Противники опять стали в позицию. Корф поднял пистолет. — Миша… — Владимир вдруг обернулся, — передай отцу, что я всегда любил его. И в то же мгновение он поднес пистолет к голове и нажал на курок. Но выстрела не последовало — пистолет дал осечку! Репнин со всех ног бросился к Корфу и отнял у него оружие. Владимир отдал его почти безропотно — он находился в какой-то прострации и ничего не понимал. Он ждал боли, смерти — что это, Господи, что это? — Ты сошел с ума?! — напустился на друга Репнин. — Владимир, это не выход! — поддержал его Андрей. — А ты можешь предложить мне что-то иное? — слабо сопротивляясь, спросил Корф. — Лучше отдайте мне пистолет. Где он? Я хочу попробовать еще раз. — Не смей! Репнин встряхнул друга за плечо — случайно потревожил рану. Владимир поморщился, но пронзившая его боль прояснила сознание. — За мной выстрел, — твердо сказал он. — Я еще не стрелял! — Стрелял, — вмешался Андрей. — Но промахнулся. Так что вы в расчете. — Не думаю, что Его Высочество с вами согласен… — Я не настолько жестокосерден, как вы это себе представляете, — неожиданно сказал подошедший к ним Александр. — Вы поступили достойно, поручик. А мы… Мы оба погорячились. Эта горячность могла нам дорого стоить — и не только нам одним. Но теперь все кончено — вашу руку, Владимир… Недавние противники обменялись крепким рукопожатием и без сантиментов. Затем Александр вскочил на лошадь и поспешил во дворец. Он был уверен — его уже ищут. И поэтому ничуть не удивился, застав мать в своих покоях. |