Онлайн книга «Демоны космоса»
|
В классе собрались все… Все, кто остался и мог передвигаться без самодвижущегося кресла. Помимо нас с СС таковых было еще три пилота. Выглядели все, как обычно… Точнее, старались выглядеть, как обычно. Такой «фестиваль», на котором мы «повеселились», не может пройти бесследно. Что-то сдвигается в душе Люди становятся иными. На них ложится печать. Они побывали в аду. Из ада выходят другими. Талана оглядела наше поредевшее воинство и криво усмехнулась. – Благодарю за службу выживших… Скорблю о павших. Пусть космос будет им наполнен светом, – произнесла она принятую в таких случаях фразу. – Лейтенант Кронбергшен, – кивнула она. Я встал. – Лейтенант Кронбергшен приказом адмирала Лармена назначен заместителем командира эскадрильи. Я глядел на лица товарищей по оружию. На чьем-то мелькнуло неудовольствие и мимолетная зависть. Кто-то кивнул удовлетворенно. Все эти тщеславие, мелкая зависть, карьерные достижения и провалы не стоили ничего. Они казались микроскопическими после пережитого. – Думаю, никто не сомневается, что лейтенант получил повышение заслуженно… Лейтенант Рутгерт, вы против? – Никак нет, – легко вскочил с места Рутгерт – высокий, подвижный, идеально тренированный спортсмен, отличный парень… и никчемный пилот, держащийся в бою мертвой хваткой за своего ведущего и боящийся оглядеться вокруг, будто опасаясь сразу сыграть в ящик. – Лейтенант и вы… Вы спасли эсминец… Похоже, весь флот только и судачит об этом. – Думаю, это преувеличение, – ответила Талана, сдвинув брови. – Но доля истины есть… Официальная часть закончена, содруги. Немного расслабьтесь. Она уселась в кресло лицом к аудитории, пробежала тонкими крепкими пальцами по контактному листу компа. Воздух сгустился, часть матово-белой стены за ее спиной растворилась. Появилась серая планета, вокруг замерли точки. Это был план битвы за Токсану. – Я не скажу, что на этом «фестивале» мы выступили из рук вон плохо, – произнесла она. – Но… Она махнула рукой, и схема пришла в движение, демонстрируя бой в убыстренном темпе. Ярко-зелеными огоньками сияли наши истребители. – Мы проиграли, – заключила она. – Из-за чего? – Неудачный выход из супервакуума, – подал голос лейтенант Толнак Пама. – Мы сразу были лишены инициативы. – Невыгодная позиция, – кивнула Талана. – Перевес сил на стороне противника… Старая песня. – Но ведь так и было, – подал голос капитан третьего класса Лин Торг. – Да, было именно так… Мы летели на курорт, где все перед нами обязаны разложиться в нужной нам позиции… или позе… По классу прошел смешок. _ Это война, – вбивала гвозди Талана так, как она умела. – И пилот должен рассчитывать всегда на худшее… Посмотрите… Картина боя вернулась к началу. – А если бы так… Звено наше начало двигаться несколько иначе. И расстановка сил незначительно, но менялась. – Мы имели возможность действовать так, – произнесла Талана. – И все равно проиграли бы кампанию, – возразил лейтенант Рук. – Если бы другие не делали ошибок, мы бы могли выиграть, – процедила она. – Это бой, капитан, – сказал Лин Торг. – В бою нет оптимума. – Нет… Наш коэффицент оптимума в лучшем случае сорок. У меркан – в среднем семьдесят. Коэффицент оптимума показывает, насколько действия боевого подразделения приближены к идеальным. – Если на уровне соединений стратегически и тактически мы даже превосходим меркан, то тактика на уровне звено – эскадрилья серьезно уступает, – Талана говорила вещи, о которых все знают, но говорить не принято. – Правильно, – кивнул капитан Лин Торг. – У них воюют клоны, специально созданные для такой работенки. У нас – обычные люди. – Кто обычные люди, капитан? – уставилась на него Талана. – Обычные люди вросли в «плоскость» и жрут сенсорудовольствия полной ложкой. А мы – пилоты. И чтобы выжить, мы должны все время совершать невозможное… Или погибать. Кто не смог совершить невозможное в системе Токсаны, тот погиб. Мы – выжили. Она хлопнула ладонью по контактному листу, и голопроектор выключился. – Здесь собрались отличные пилоты. Каждый из нас даст фору мерканскому клону, – продолжила она. – Слабые выбыли из марафона. Главная наша беда – плохое взаимодействие. Каждый из нас больше играет в свою игру. Клон-пилот в одиночку слабее, но в стае сильнее. Они думают, как одно существо. Они действуют, как одно существо… И мы должны стремиться к тому же… – У нас была сработанность ноль-семь, – заметил лейтенант Толнак Палма. – Один из самых высоких коэффициентов на линкоре. – Лейтенант, если вам нравится играться цифрами, идите в компмастера… Ноль-семь, ноль-восемь… Чепуха! Мы должны плести один узор. Должны ощущать друг друга… Мы свыклись с тем, что нас считают хорошими пилотами. Действительно, мы умеем воевать, как принято… А между тем война сейчас начинается такая, что этого мало. Меркане лезут, как пьяные матросы на бочку со спиртом… Я приветствую назначение лейтенанта Кронбергшена. Вы все видели схему "фестивалям на Токсане? – Да. – А какой коэффицент оптимума боевой эффективности был у лейтенанта Кронбергшена, когда мы обеспечивали отступление эсминца? – Не меньше восьмидесяти, – заглянув в комп, сказал лейтенант Рутгерт Рук. Я ощущал себя не в своей тарелке. Меня обсуждали, как какую-то абстрактную проблему, будто самого и нет здесь. – Девяносто пять, – произнесла СС. Повисла тишина. Талана насмешливо посмотрела на своих подчиненных. – А по взаимодействию поднимался до восьмидесяти… Единственный, кто может дотащить вас за уши до уровня бойцов, способных неплохо воевать, – мой заместитель! Вот это номер! Мне стало не по себе. – Лейтенант не разделяет моей уверенности, – Талана кивнула на меня. – Но это не имеет никакого значения… С сегодняшнего дня тренингами по срабатыванию звена руководит он… А я – на подхвате… Свободны… А вы, лейтенант, останьтесь. Когда все вышли, она произнесла: – По-моему, тебе не нравится такой расклад. – Я не люблю, когда на меня возлагают надежды, – буркнул я не особенно дружелюбно. – Я могу их не оправдать. – Тогда эти люди, – она кивнула на закрывшийся за покинувшими класс пилотами проход, – умрут… Я провел ладонью по щеке. – В войне дело идет к перелому, – Талана устроилась поудобнее в кресле, разглядывая меня без обычной колючести, как-то странно, будто пытаясь понять что-то во мне, что беспокоит ее. – И мы, и меркане истощаем себя. И вскоре каждый пилот будет на счету. |