Онлайн книга «Как утреннее солнце»
|
Он ответил самодовольной ухмылкой. – Ну почему же? Келли усмехнулась: – Нечего смотреть на меня таким петухом, Джейс Перкинс. Тебя от нашей спальни силой никто не оттащит, и ты это знаешь не хуже меня. Он снова ухмыльнулся. – Боже правый, женщина! Не прошло и недели, а ты уже всякий стыд потеряла. Разговариваешь, как бессовестная потаскушка. Келли опустила голову и залилась румянцем. Да, это была неделя нескончаемого блаженства. Неделя жарких, безумных ночей. Вечерами они не могли дождаться конца ужина, украдкой обменивались взглядами, изображали сонливость, делали вид, что зевают в ответ на предложения Большого Джима сыграть втроем в карты или на мольбы Бет попеть еще немного у рояля. Войдя же, наконец, в спальню, нетерпеливо срывали с себя одежду и падали в объятия друг друга. – Никакая хитрость тебе не поможет. Я, может быть, и потаскушка, но ты не тот человек, который станет отказывать себе в удовольствии. Нет, этот спор ты не выиграешь. – Похоже, ты права. Хотя… – Глаза его сверкнули озорством. – Я знаю одну чудесную игру с патокой… Но нет, я уверен, что тебя это не заинтересует. В ней моментально проснулось любопытство. – Патока? Расскажи! – Сначала потанцуй со мной. Ее игривое настроение сразу улетучилось. – Правда, Джейс, я не могу. – Но ты же можешь хотя бы попробовать. – Тебе не понять, что это такое! – с горечью произнесла она. – Иначе ты бы меня не изводил. – Мне не понять? Я попал в лагерь для военнопленных с перебитыми ногами. Двумя. Лечил меня такой же пленный. Его взяли в Шарпсбурге. По профессии он врач, вернее, был врачом, пока от пьянства у него не начали дрожать руки. Он предупредил меня, что, скорее всего я никогда больше не смогу нормально ходить. Даже приспособил для меня тележку на колесах, чтобы я мог как-то передвигаться. – О, Джейс… – Мне не нужна твоя жалость! Это все давно позади. Но только, черт побери, я тогда отбросил ту тележку и стал учиться стоять на собственных ногах. А потом и ходить. Келли стало по-настоящему стыдно. – Я могу попробовать… – Она нехотя прислонила трость к столу. – Вот и умница! Вот это моя девочка! Для начала попробуем медленный вальс. Положи руки мне на плечи. Не бойся, я тебя не отпущу. Он стал отсчитывать такт, в то время как Келли осторожно следовала за ним. Каждый раз, когда приходилось переносить вес тела на больную ногу, у нее дыхание перехватывало от страха. После нескольких кругов по комнате Келли была без сил. – Все, хватит. У меня каждая мышца дрожит от усталости и напряжения. – Ты чудесно танцуешь. Завтра попробуем еще. И может быть, в следующем месяце, на празднике, ты выйдешь в круг вместе со мной. Келли необыкновенно гордилась собой. Однако последние слова Джейса снова вселили ужас в ее душу. – В присутствии всех?! Я не смогу! Никогда! Глаза его стали холодными. – Когда ты, наконец, поймешь, что никто на тебя не смотрит?! Только круглые дураки живут в постоянном страхе, оглядываясь на других. Ты будешь танцевать со мной на празднике. Я в этом не сомневаюсь. Этот властный тон вывел ее из себя. – Хорошо. Но тогда ты должен научиться читать ноты. Я тебя научу. Я не знаю, где ты научился играть, но пора уже выучить и другие песни. Затаив дыхание, она ждала взрыва. Однако вместо этого Джейс улыбнулся и кивнул: – Согласен. Ну а теперь, пока Большой Джим наслаждается свежим воздухом на веранде, я думаю, мы можем ускользнуть наверх. Прошу! – Он подал ей трость. – Поднимайся наверх, радость моя. Я следом за тобой. – Что ты собираешься… – Я только скажу Большому Джиму, что мы уходим спать. – На губах его заиграла озорная улыбка. – А заодно загляну на кухню, голубка. Посмотрю, что там есть в кладовке у миссис Экленд. * * * – К нам приближается миссис Льюэллин. Ее муж – управляющий шахтой. Келли крепче взяла его под руку в поисках поддержки и вздохнула, тоскливо глядя на свою трость, зажатую у него под мышкой. Было заключено несправедливое соглашение. – Откуда ты ее знаешь? – Она заходит к нам в магазин. Именно я продал ей эту шляпку. Сейчас я вас представлю друг другу. – Не надо, Джейс! Ну что я ей скажу? – Прекрасный день или что-нибудь вроде этого. Чудесная погода для сентября. Мы ведь не можем сбежать от нее на другую сторону улицы. Это будет просто невежливо. – Так ты для этого решил прогуляться со мной по улице? – Я хотел, чтобы все увидели тебя в прекрасном платье, которое я купил в Чикаго. Хотел, чтобы все видели, какая у меня красивая жена. Ну и потом, я подумал, что пора тебе уже познакомиться с соседями. – О, Джейс, как ты можешь! Ты ведь знаешь, как я смущаюсь! – В детстве я тоже всех стеснялся. Это невозможно преодолеть, если не сделать над собой усилие. До этого он никогда не говорил с ней о своем детстве. – Стеснялся? Ты? Не могу поверить. Расскажи. Несколько секунд он колебался. – Ну… каждое воскресенье папа возил меня в церковь, в открытом экипаже, одетого в лучший воскресный костюмчик, начищенного, наглаженного и напомаженного. Такой маленький джентльмен. – В Балтиморе? – Да. Мы ехали вверх по Лексингтон-стрит. Папа останавливался, чуть ли не на каждом шагу и заставлял меня со всеми здороваться. И знаешь что? Очень скоро я перестал стесняться. Конечно, я знал, что, если заартачусь, получу хорошую взбучку. Келли постаралась говорить с миссис Льюэллин как можно любезнее. Даже умудрилась сделать ей комплимент по поводу шляпки. С каждой новой встречей, с каждым новым приветствием знакомиться и разговаривать с посторонними людьми становилось все легче. Даже появилось неведомое ей до сих пор ощущение уверенности в себе. Правда, в этом, наверное, немалую роль сыграло ободряющее присутствие Джейса. Внезапно он остановился и обнял ее. – Черт побери! Я горжусь тобой, Келли. Ты проплыла по этой улице, как фрегат при попутном ветре. Я хочу, чтобы все знали, какая у меня жена! – Господи! – выдохнула она, наконец, нервно озираясь вокруг. – Что люди скажут! – Какое им дело! Все знают, что мы молодожены. А теперь… если бы мне удалось уговорить тебя зайти в магазин… Магазин… Келли живо вспомнилась та унизительная сцена… то состояние затерянности в незнакомом месте. Она решительно покачала головой: – Нет. На этом я ставлю точку. Тебе не удастся ни заставить, ни уговорить меня. |