Онлайн книга «Золотой капкан»
|
— А как… на аэродром?.. — Заеду за вами, о чем разговор. Спите пока, я разбужу. Лаконичность и уверенность, с какими Толмач говорил, успокоили настолько, что Плонский сразу лег. Последней мыслью, перед тем как провалиться в сон, было: вот кого надо приблизить к себе, вот на кого опереться. Не так уж много кадров, способных понять хозяина с полуслова. А кадры, как правильно говорили большевики, решают все… Плонский был в полной похмельной прострации, когда пришел Толмач, заставил его, ничего не соображающего, одеться. Затем он вывел его на улицу, на которой только занимался рассвет, уложил на заднее сиденье и сел за руль. Спал Плонский и в вертолете. Очнулся от тишины. Вскинулся к иллюминатору и не увидел никакого поселка, только лес. И блестела неподалеку речка, на зеленом берегу которой сидели Толмач с пилотом, закусывали. — Где мы?! — крикнул испуганно, высунувшись в раскрытую дверь. Толмач подошел, помог ему выбраться из вертолета. — Я подумал, что вам перед Никшей полезно освежиться. Плонский умылся в речке, высосал, не отрываясь, бутылку минералки, поданную предусмотрительным Толмачом, и обессиленно повалился в траву, приходя в себя, собирая расползающиеся мысли. Да, ему требовалось все хорошенько обдумать. Как сделать, чтобы и золото взять, и чтобы никто ничего не заподозрил. Договориться с Сизовым? Бесполезное дело. Да и не хотелось ни с кем делиться. Значит, Сизова надо убрать. С Красюком будет проще: он — беглый, его вправе застрелить любой милиционер. Скажем, при сопротивлении, при попытке к бегству. Остается нанаец. Но, во-первых, еще не известно, знает ли он о золоте. А если и знает, то ничего страшного, уйдет в тайгу и не скоро появится в Никше. Если появится. Да, еще Ивакин, дружок Сизова. Но куда он денется? Живет в Никше, жена, ребенок. Опять же геолог, его дело искать месторождения касситерита для комбината. А комбинат теперь чей?.. Не совсем же безголовый этот Ивакин, сообразит… Солнце, едва проглядывавшее из-за высокой облачности, не припекало, как в последние дни. Лежать было — одно удовольствие, и вставать Плонскому совсем не хотелось. Хотелось опохмелиться. Но Плонский не тянулся к пухлой сумке Толмача, в которой, он знал, имелось все для такого случая. Он вообще не шевелился, делая вид, что отходит от вчерашней выпивки. А сам все думал, как без шума взять золото, как разобраться с Сизовым… Решение пришло внезапно. Зачем он летит? Посмотреть, как работает комбинат? Значит, туда и надо в первую очередь. И туда же позвать Сизова. И пусть принесет золото. А на комбинате механизмы всякие, долго ли до несчастного случая! Взять бункер. Когда в него ссыпается руда, грохот стоит такой, что кричи — не услышишь. Случайно поскользнуться да свалиться в бункер — раз плюнуть… Он привстал, спросил, не поднимая головы: — Сумку мою не забыл взять? — Не забыл, Александр Евгеньевич. В вертолете она. Там, в сумке, был мелкокалиберный пистолет, который он всегда брал с собой. Если договориться с Толмачом, посадить его с пистолетом недалеко от бункера. И когда они с Сизовым подойдут к грохочущему зеву… Выстрела никто не услышит. А он, Плонский, будет рядом, подтолкнет падающего куда надо… Никакая экспертиза не определит, что было первопричиной, поскольку в бункере от человека ничего не останется… — Значит, помнишь о долге? — спросил он, покосившись на сидевшего рядом Толмача. — Что-то надо сделать? — тотчас отозвался тот, даже не повернув головы, будто ждал этого вопроса. Плонский промолчал, и Толмач, правильно поняв это молчание, махнул рукой пилоту. — Сейчас вылетаем. Иди, проверь там все. — Мешает мне один человек, — сказал Плонский, когда пилот ушел. Можешь помочь. — Что за вопрос! — Дело абсолютно безопасное. — Тем более. Он рассказал о грохочущем бункере, о пистолете, о том, что будет делать он и что должен сделать Толмач. — Обязательно я? — спросил тот. — Может, закажем? — Некогда. Это надо сделать сегодня, сейчас же, как приедем на комбинат. — Этот человек уже там? — Он придет потом, как я позову. — Значит, у нас есть время немного порубать? — Конечно! — воскликнул Плонский, обрадованный таким обещающим оборотом разговора. * * * Сизов проснулся в первом часу пополудни. Удивился, что так долго спал. Накопившееся в тайге утомление брало свое. Чумбоки не было, всего скорей, он встал рано и ушел по своим делам. Красюк крепко спал, разметавшись на шубах, постланных вместо постели на чисто вымытый пол. Сашу Ивакина он нашел сидящим на крыльце. Присел рядом. — По-моему, Плонский прилетел, — сказал Ивакин. — Вертолет сел на площадке за комбинатом. — Так быстро? — Значит, торопится. — Куда ему торопиться? — Вот и я думаю — куда? — Что ты хочешь этим сказать? — Подумай сам. Это же зампрокурора, его, хоть все леса вокруг сгори, с места не сдвинешь. А тут всего и делов — сактировать принятое золото и передать его в банк. Это что — дело большого начальника? — Так ведь и золота немало. К тому же он сам сподобил меня сопровождать Красюка. На вахту приезжал. — Это тоже странно. Не его это дело. Если только не личное его… — Я и сам думал… — С другой стороны — что ему это золото? Говорят, все окрестные леса и земли скоро будут его собственностью. — Это как? — удивился Сизов. — Покупает. — Откуда у него такие деньги? — Какие деньги? Сейчас все, бывшее ничейным, продают за бесценок. Своим, конечно. А кто у нас в районе и свой, как не Плонский. — Все равно нужна куча денег. — Подкинут. Может, Плонский — подставное лицо какого-нибудь иностранца. Но для нас это ничего не меняет. Будем вкалывать на новоявленных капиталистов, искать для них новые месторождения касситерита. — О том, у Долгого озера, ты, случаем, не доложил? — Не знаю кому и докладывать. — А золотой ручей? — На нем мы сами попробуем разжиться. Мы же вчера с тобой обо всем договорились. — Ну, жизнь настала! — Она, такая, давно уж настала. Только мы никак к ней не привыкнем. — А я там, в заключении, об этом беспределе и вовсе забыл. Ивакин грустно усмехнулся. — Говорят, в тюрьмах — беспредел. А он тут, на воле. — Дожили! — Да, брат, дожили!.. |