Онлайн книга «Двойной риск»
— А это что? — Я испекла лимонник. — Ты… испекла? Мэдди рассмеялась. — Что ж тут необычного? — Да просто… лимонный — это мой любимый пирог. Мэдди посмотрела на растерянное выражение лица Трэя и снова улыбнулась. За последнее время она многое узнала о Трэе Уокере, но про его любимые вещи… ничего. — Это Британи попросила. — А-а-а… — Они с Полом любят тебя, Трэй. Ты для них самый хороший друг. Даже руку поранил… — Да то была просто царапина, Мэдди. — И даже после этого не прекратил работы. Младенец будет жить в замечательной комнате, и это благодаря тебе. Друзья хотят выказать свое расположение тебе. Трэй с интересом рассматривал пол. — Не надо было этого делать… — Но они просто думают порадовать тебя. Представляю, сколько всякой вкуснятины будет сегодня вечером. Трэй шагнул к ней и заглянул в глаза. Указательным пальцем он поднял ее подбородок и улыбнулся обворожительно: — Представляю. — Трэй… — Мэдди смутилась. — И ты — самая вкусная, — прошептал он и склонился к ней. Мэдди замерла, ожидая, что он сейчас поцелует ее, и напряглась. Этого еще не хватало. — Вычеркни меня из этого списка лакомств. Трэй вздернул голову. Задумчиво потер подбородок и с сожалением посмотрел на нее. — Пытаюсь, — проговорил он серьезно. И грустно. — Да дело том, что я схожу с ума по тебе. Мэдди хотела было съязвить по этому поводу, но не стала. Она просто взяла тарелку с пирогом и направилась к двери. — Возможно, мы оба сходим с ума. * * * Немного боли всегда лучше, чем много, — решил про себя Трэй. Он стоял на веранде дома Фуллеров, потягивая пиво. Он не желал прикасаться к этой женщине, не думал заниматься с ней любовью. Но так уж случилось, опомнился он слишком поздно. И сожалеть об этом уже не мог. Как можно сожалеть о прекрасном? И ничего не мог поделать с собой позже, когда так грубо, по-свински, оттолкнул Мэдди, а ведь она не заслужила такого отношения. Трэй никогда не забудет сурового, почти отчаянного взгляда отца и его приговора: «Не делай той же ошибки, что и я, сынок». Сегодня как раз была годовщина смерти отца. И сегодня его совет слышался Трэю особенно четко. По крайней мере, до тех пор, пока он не услышал лимонный аромат на кухне и не увидел Мэдди. Пока он не понял, что Мэдди Брукс испекла для него его любимый пирог. Тогда он потерял ясность мысли и едва не поцеловал ее. Как глупо. А она права, что ушла прочь. Она защищала свое сердце. На улице бушевала буря. Гремел гром, и молния освещала ночное небо. А в доме их друзей было тихо и спокойно. Горел огонь в камине, тихонько потрескивали дрова. Мэдди сидела рядом с Полом и Джеком на диване. У нее в руках был бокал шампанского, как и у всех. Только Джек и Трэй не пили. Уокеры не любят газировку. — Настала пора тостов, — сказал Пол, поднимаясь с бокалом в руке. Британи стояла рядом. — За Трэя! За нашего самого лучшего друга. Мы не смогли бы закончить комнату без тебя. Ты отлично поработал, друг, — искренне поблагодарил Пол и подмигнул: — Даже несмотря на то, что мы чуть было не убили тебя упавшей доской, ты закончил работу. За дружбу! — Или за глупость? — добавил Джек, и все рассмеялись. Британи толкнула его под руку. Потом вышла на середину комнаты и сказала: — Если у нас будет мальчик, второе имя ему будет Трэй. Потрясенный Трэй поднялся и смущенно заулыбался, благодаря друзей. — За Трэя Уокера, — повторил Пол, чокаясь с гостями. — Спасибо, — сказал Трэй. Кажется, на его глаза готовы были навернуться слезы. — Я тронут. Он посмотрел на Мэдди. Взгляд ее был устремлен на него. Яркие зеленые искры глаз не давали покоя. И снова это был взгляд, полный ожидания и надежды. Но эти сантименты не для него. — Прошу за стол, — сказала Британи, приглашая всех. Трэй остался один, желая успокоить смятенные чувства. Он не заметил, как к нему подошла Мэдди, но узнал ее по запаху клубники. — Ты настоящий друг, Трэй. Ты не подведешь. Пол и Британи собираются дать твое имя ребенку. Они обожают тебя, и я понимаю, почему. Трэй не успел ответить, Мэдди ушла в столовую, оставив после себя сладкий запах. Сегодня вечером она выглядела превосходно. Трудно вспомнить, когда еще она была такой. И тем более трудно представить, что она может уехать из Хоуп— Уэллса. Трэй решительно прошел в столовую. Не важно, сколько боли будет, но им с Мэдди ничего не светит на ранчо «Две надежды». — Ты влюблен в нее, Трэй, — сказала Британи, вытирая руки на кухне. — В кого? — Трэй оглянулся, кухня была пуста. Черт, он ведь зашел сюда только для того, чтобы поблагодарить Брит за чудесный вечер. Она и правда приготовила все его любимое: куриные котлеты, сладкий картофельный пирог, кремовый соус и свежие поджаренные тосты. Брит бросила на него раздраженный взгляд. Он знал, что она всегда выясняет дело до конца и не терпит двусмысленностей. — В Мэдди! И не корчи из себя глупца. — Я? Никогда не страдал глупостью. — Это потому, что ты красавчик, Трэй. И Мэдди, кажется, тоже так считает. Вы оба весь вечер глаз друг с друга не сводили. Трэй закрыл глаза. — Нет. И этого не может быть. Брит прислонилась к столу. Беременная, она была еще симпатичнее. Многим женщинам идет беременность. Привычным жестом она положила руку на живот. В голову Трэю пришла странная мысль: а каково это — быть отцом? Непрошеный образ мелькнул перед глазами: Мэдди носит его ребенка, и ее рука мирно покоится на кругленьком животе. — Не может быть? Что бы это значило? — То, что не может. Брит лишь рассмеялась. — А мне кажется, еще как может. — Брит! — Ну знаешь… я ведь тоже беременна не сама по себе, Трэй. И прекрасно вижу влюбленную парочку. Или ты будешь отрицать? Трэй тяжело вздохнул. — Ладно. Не отрицаю. Между нами и правда что-то есть. А Мэдди чертовски привлекательна. Брит пожала ему руку. — Ты заслуживаешь счастья, парень. Ты слишком долго был один. Трэй пожал руку в ответ. — Ну, по крайней мере, при таком раскладе никто никому не причиняет боли. — А может, оба мучаются, — как вихрь ворвался Джек в их разговор. Он говорил тихо, чтобы никто из гостей в столовой их не услышал. — Ты в своем уме или нет? |