Книга Любовь непостижима, страница 12 – Кэролайн Барт

Ей пришлось громко прочистить горло, чтобы они наконец оторвались друг от друга. Но при этом даже не смутились. Патрик даже не снял свои руки с плеч Нелли. Да и она не делала вид, что ее застали врасплох.

— А где мой внук? — невозмутимо спросила она.

— Доделывает дела в конюшне.

— С костылями тебе легче, девочка?

— Во всяком случае, могу передвигаться сама. А вы чем занимаетесь?

Дед ухмыльнулся, сильнее прижал Нелли к себе и, кивнув на две плетеные корзинки на столе, гордо заявил:

— Готовимся к городскому пикнику.

— Ах, вот оно что! — Эллис совсем забыла, что сегодня ежегодный праздник. Да она его никогда и не ждала.

— Я рассказывал Нелли об аукционе — кульминационном пункте праздника.

Для Эллис аукцион всегда был испытанием. Содержимое корзинок готовили и заполняли женщины, мужчины делали ставки. Тот, кто предлагал наивысшую цену, делил пищу с хозяйкой корзины. Эллис всегда со страхом ждала момента, когда на аукцион выставят ее корзину и дед окажется единственным покупателем.

Ей ни разу не удалось увильнуть от аукциона — его устраивали с благотворительными целями, он стал местной традицией, и в нем участвовали все.

— Напиши имя Нелли на обеих корзинках и оставь меня дома. — Эллис была рада, что впервые у нее появился такой основательный предлог, чтобы не участвовать в аукционе. — Ты и Грегори купите по одной.

— Не отлынивай, Эллис. Ты обещала, — нахмурился Патрик.

— С прошлой ночи у нас осталось достаточно ребрышек и перцев, чтобы наполнить обе корзинки, — восторженно предложила Нелли. — Они практически готовы.

— У меня сильно распухла нога. — Лучшего предлога у нее никогда не было. — И она распухнет еще больше, если я поеду на пикник.

— С костылями и ледяными компрессами все обойдется, девочка.

— Дед!

— Ты же обещала. Если ты не поедешь, то никто не поедет.

— О, Патрик. Я так предвкушала этот пикник. Там будут все ваши соседи и друзья. Я так хочу со всеми познакомиться. — Нелли совсем упала духом.

— И они все хотят познакомиться с вами, — заверил ее Патрик. Он преувеличенно надулся, стараясь разжалобить внучку.

— Хорошо, я поеду, — бросила Эллис, не желая испортить им праздник.

— Патрик, что мне надеть? Может, блузку без рукавов и широкую юбку? И сандалии? — заволновалась Нелли.

— По мне, так все прекрасно, — сверкнул глазами Патрик.

— Я поеду в том, что на мне, — объявила Эллис.

— Только попробуй! — вмешался Патрик. — Никто не выйдет из этого дома, пока ты не приведешь себя в божеский вид.

Эллис сосчитала про себя до десяти:

— О'кей, я надену чистые джинсы вместо этих.

— Вместе с блузкой с цветами, которые вышила Мэри к твоему дню рождения, а? — напористо торговался Патрик.

— Ее нужно гладить, дед. — Он имел в виду крестьянскую блузку с низким вырезом на резинке, которая, по ее мнению, совсем не шла ей. — Да и какое это имеет значение…

— Пожалуйста, Эллис, — принялась упрашивать и Нелли. — Наверняка ваша бабушка надеялась, что вы будете надевать изредка блузку в память о ней.

— Для этого она подарила тебе и цветочные духи, — подлил Патрик масла в огонь.

— Извините, времени мало, а мне еще нужно гладить, — бросила Эллис и заковыляла к себе.

Она не выходила, пока дед не забарабанил в дверь ее спальни и не позвал:

— Вперед! Выводи!

— Я не стадо скота, дедушка.

— Упряма, как сотня мулов, — проворчал он. — Надеюсь, ты одета? Сейчас я тебя вытащу оттуда. — Он открыл дверь и заглянул внутрь. — Ну что ж, на две трети ты выглядишь прилично. Но не расстраивайся на этот счет. Я же не настаивал на том, чтобы ты надела платье, правда же?

С помощью костыля Эллис широко распахнула дверь.

— Я согласна была только на бабушкины духи и блузку, не больше.

— Запах целого букета, — принюхавшись, одобрил он.

— Дед, тебя еще не нокаутировали костылем?

Он рассмеялся так искренне, что она не удержалась от всепрощающей улыбки. На крыльце Эллис увидела, как Грегори и Нелли втискивают две корзинки в крошечный багажник спортивной машины.

— Я сяду за руль, — похвастался Патрик. — Как у всех глаза полезут на лоб, когда мы подкатим на гоночной тачке!

Эллис заглянула в закуток позади переднего сиденья.

— А мы поместимся здесь?

— Ага. Все четверо. Ты с Грегори сзади, а я с Нелли впереди.

— Но твоя машина гораздо…

— Мне хочется прокатиться с ветерком. Грегори предложил мне место за рулем, и я от него не откажусь.

Эллис вопросительно посмотрела на Грегори, он пожал плечами и захлопнул багажник с таким видом, словно одобрял ребяческое желание Патрика удивить всех на пикнике.

— Так ведь сзади-то и не сядешь, и костыли не разместишь, — запротестовала она, вообразив себя свернувшейся на коленях Грегори.

— Пусть торчат из окошка, моя девочка.

— Мы с Грегори поедем в твоей машине.

— В моей аккумулятор сел. Так что, полезай. — И Патрик, открыв дверцу, откинул вперед сиденье водителя.

Ей стоило немалого труда забраться на заднее сиденье и стало совсем невмоготу, когда рядом плюхнулся Грегори, а ей пришлось положить свои ноги поперек его бедер в опасной близости от молнии на его брюках.

На нем были вчерашние брюки из саржи цвета хаки и бледно-розовая трикотажная рубашка. Никогда еще она не видела в розовом столь мужественного мужчину.

На его лице не отразилось никаких эмоций ни когда она скрестила с ним ноги, ни когда он сам обхватил ее плечо рукой, чтобы втиснуться на сиденье.

— Это просто смешно, — проворчала она.

— Только нам, — поддакнул он. — Остальные ловят кайф.

— Им пора обратиться к психиатру. — Эллис сложила руки на вышитых на блузе цветах.

Патрик усадил Нелли на переднем сиденье, разместил там костыли, и через пару минут спортивная машина уже неслась по шоссе.

— Банзай! — ликовал Патрик, включив пятую скорость. Он начал рассказывать Нелли о стихийных вулканических силах, образовавших местные горы, о затерянных среди них долинах.

Эллис же могла думать только о стихийной силе за застежкой-молнией брюк Грегори и о грудных мышцах, растягивающих трикотажную рубашку. Интересно, о чем думал он? Лицо его ничего не выражало.

— Красивая у вас блузка, Эллис.

— Вы очень добры. — Она заметила, что рука Патрика опустилась на колено Нелли. Он, видимо, совершенно забыл о покойной жене. Храня верность Мэри, она громким голосом объяснила Грегори: — Это все бабушка, она вышила на блузке три дюжины калифорнийских маков.