Онлайн книга «Похитители душ. Один на один»
|
– Да… – Мухин помялся. – Вот вы говорите: ничего сверхъестественного. А я помню, что одна женщина… Давно еще… Помнишь, Мишка? – Калашникова Антонина Васильевна, – по памяти процитировал Шестаков, – дежурная по станции «Площадь Мужества». Остановила эскалаторы. Жертв нет. Только народу много попадало. – Вот-вот! – Толик смущенно глянул на Профессора. – Мне кажется, она-то как раз полную чертовщину видела… СССР кивнул: – Да, да, я понимаю, о чем вы говорите. Яркое, с многочисленными красочными подробностями видение. Врата ада. Я ездил к Антонине Васильевне. Она сейчас живет за городом у матери. Сейчас отвечу. Поймите, когда я говорю о сверхъестественном, я имею в виду образ или ситуацию, которым неоткуда взяться в нашей реальной жизни. То есть вы можете прочитать на ночь бредовую статейку в газете, затем лечь спать и во сне увидеть зеленого инопланетянина с тремя глазами. Но все это – плоды чьей-то глупой фантазии. Здесь же мы имеем дело с одной из самых устойчивых и тщательно – веками! – разрабатываемой идеей. – Какой? – не понял Миша. – Религией. Мне удалось поговорить не только с Антониной Васильевной, но и с ее матерью. Это очень пожилая и строгая женщина. Самое главное, что они – староверы. Настоящие, ортодоксальные, для которых загробная жизнь – такая же реальность, как для вас, Михаил, простите, Уголовный кодекс. – Почему «простите»? – Я побоялся, что вас может обидеть такое сравнение… Шестаков только махнул рукой: – Ничего. Я, кажется, понял, к чему вы клоните. Все эти, м-м-м, черт, потерпевшие… короче, каждый увидел то, чего больше всего боялся? – Именно! Вот это-то и странно. Я проглядел литературу, правда, очень наспех, но не нашел описания галлюциногена с подобным действием. То есть когда или из подсознания, или из глубин памяти вытаскивается самый большой страх. Далее… Я много думал… – СССР покопался в папке, достал из нее листок и положил сверху. – Чтобы не утруждать вас длинными рассуждениями, я просто сообщу свои выводы. Удивительные, надо заметить, выводы… – Тут он снова перебил сам себя, и Миша подумал, что Профессор хоть и пообещал не утруждать, но говорит на самом деле ужасно длинно, если не сказать – занудно. – Это даже не назвать выводами. Это скорей констатация странностей. Итак. Во-первых. Неожиданность появления феномена. – Ох, Савелий Сергеевич, мы же не научную статью обсуждаем! – взмолился Толик. – Давайте на русский разговорный перейдем. – Хорошо… Сейчас… сейчас… – СССР прокашлялся и начал довольно бойко: – Ни с того ни с сего люди в метро начинают видеть кошмары. – Для убедительности он даже начал загибать пальцы. – Видят они то, чего больше всего боятся. Это необычно, и это во-вторых. И третье. Вам не показалось странным, что пострадавших не так уж много? – Чего-о? – Шестаков ожидал от Профессора чего угодно, но только не такого нелепого вопроса. – Я исхожу из логики. Если этот предполагаемый странный галлюциноген существует, то воздействует он явно через дыхательные пути. Проще говоря, это газ. – Ну! – Толик, похоже, ухватил мысль, потому что глаза его загорелись. – Я специально спрашивал пострадавших: были ли рядом еще люди? – Конечно, были, метро все-таки… – Вот и они отвечали так же! – СССР вскочил. – Тогда почему с остальными ничего не произошло? У нас всего два случая, где больше одного пострадавшего! Вот… Братья Спицыны… И еще… минутку… Юргачев и Половцев. Все. Если взглянуть в целом, можно утверждать: действию галлюциногена подвергаются не все, а только сильные, цельные, волевые люди. – Откуда же у них кошмары, если они такие сильные? Профессор посмотрел на Шестакова, как на ребенка: – Михаил, уж вы-то должны знать, что смелый человек не тот, кто ничего не боится, а тот, кто умеет превозмогать свой страх… Это азбучная истина… – Но… тогда получается полная чертовщина! – не выдержал Мухин. – Выходит, эти гады еще выбирают себе жертв? – Не думаю, что все так сложно. Я бы сказал, что мы просто имеем дело с избирательным действием какого-то вещества. СССР замолчал, вглядываясь в лица Толика и Миши. Оба сидели, задумавшись. По лицу Мухина можно было сказать, что он просто переваривает полученную информацию. Шестаков же мрачнел на глазах. Профессор решился нарушить молчание: – Теперь вы понимаете, Михаил, почему я так настойчиво пытался с вами поговорить? Вы ведь, кажется, создаете некую боевую группу? Я бы посоветовал крайне осторожно набирать людей. Пока мы не знаем, как защищаться от этого галлюциногена… – А если просто – противогазы? – оживился Толик. – Шикарная мысль. – Миша оперся подбородком на руки, поэтому голос его звучал глухо и обреченно. – Противогазы, приборы ночного видения и винтовки с оптическим прицелом. Уж лучше сразу заказывать скафандры. – Нет, нет, я имел в виду совсем другой способ… – Какой? – Постараться найти людей, не подверженных этому действию. – Час от часу не легче! – Шестаков опять начинал злиться. – Что ж мне, детей в команду набирать? Если все, как вы говорите, волевые и цельные, начинают биться в истерике, на хрена мне толпа хлипаков и сопляков? – Куда ни кинь, всюду клин… – грустно констатировал Мухин. – Да нет же! – СССР замахал руками. – Все можно сделать проще. Нужно сразу отсеивать кандидатов с затаенными страхами. Не может быть, чтобы каждого смелого человека в детстве напугали лягушкой! – И как это проверить? – Ну, уж такие методики нашей медициной давно отработаны! Обыкновенный гипноз! Погружаем человека в транс и спокойно выясняем, чего он боится. При слове «гипноз» Шестакова аж перекосило. В голову полезли какие-то смутные и неприятные ассоциации с Поплавским… – Ну уж, хрен! Еще и этих шарлатанов сюда ввязывать! – Почему же шарлатанов? Вы случайно не путаете с экстрасенсами? – Не делайте из меня идиота! Я знаю, что говорю! Терпеть не могу, когда серьезное дело превращают в балаган! СССР озадаченно переводил взгляд с Толика на Мишу, стараясь понять причину столь негативного отношения к гипнозу. Мухин пожал плечами: он тоже не понимал Шестакова. – Миш, чего ты так взъелся? Мне кажется, Савелий Сергеевич прав… – Прав, прав… – передразнил Миша. – Все вокруг правы, один я – кретин! – Пожалуй, пора по домам, – примиряюще предложил СССР, поднимаясь. – Ага. Поздно уже. – Толик старательно потянулся и широко зевнул. Может, чуть-чуть шире, чем следовало бы. Раздался противный хруст, и Мухин остался с открытым ртом. Он выпучивал глаза, махал руками, но ничего не мог поделать. – Ты чего? |