Книга Пожалуйста, не уходи, страница 23 – Элизабет Харбисон

– Чарльз? Извините, если напугала. Я не хотела, – проговорила Лорел, осторожно пробираясь к нему, лавируя среди многочисленных коробок и ящиков. – Я только хотела сказать, что вы можете не торопиться. Пенни уснула.

Она остановилась перед ним. На ее губах появилась извиняющаяся улыбка:

– Девочка очень устала.

– Это точно. Я еще в машине подумал, насколько ее хватит.

– Ненадолго. Стоило ей оказаться в постели, как она сразу уснула.

Лорел подняла голову. На тонкой проволоке висела закопченная стеклянная керосиновая лампа, сохранившаяся, возможно, еще со времен Второй мировой войны. По крайней мере, именно такие Лорел видела в кино. Тусклый свет натыкался на нагромождения ящиков, отбрасывая на стены очертания сказочных существ.

– У меня такое чувство, что в любую секунду здесь может появиться призрак. Не хотела бы я оказаться здесь одна, – девушка зябко поежилась.

– Да. – Чарльз поднялся с колен и отряхнул брюки. – А мне, напротив, очень нравится находиться здесь одному.

Она представила себе, как Чарльз выходит из кабинета, поднимается по лестнице... Дальше мысленная картинка обрывалась.

– Когда я был ребенком, – усмехнувшись, сказал мужчина, – это было замечательное убежище.

– О, понимаю.

Она снова огляделась.

– Конечно, все достаточно запущено, но может, именно это и создает столь непередаваемую атмосферу. Словно чердак живет сам по себе, отдельно от остального дома.

– Вы в точности повторили мои мысли. Но когда мне нужно что-нибудь найти – как, например, сейчас, – у меня появляется мысль навести здесь порядок, заменить все эти старинные лампы на современные флюоресцирующие... И выкинуть хотя бы часть этого барахла к чертовой матери!

– Вы не осмелитесь!

– Вы правы, как только это желание приходит, так сразу и уходит, – со вздохом признал мужчина. – Просто рука не поднимается.

Лорел понимающе кивнула, коснувшись старинного граммофона.

– Давненько этим раритетом не пользовались, не так ли? – с полуулыбкой спросила она, сдувая пыль с пальцев.

– Да. Если бы не случай, неизвестно, удалось ли нам вообще когда-нибудь его обнаружить, – с усмешкой заметил он.

Лорел весело засмеялась, поднимая крышку и заглядывая внутрь ящика.

– Надо же, какой он чистенький! А пластинки где?

– Когда вы здесь появились, я еще был в процессе поиска.

Перейдя к следующему ящику, мужчина нечаянно столкнул книгу. Она упала на пол, попутно потеряв несколько страниц, погнувшихся и пожелтевших от времени.

– Может, помочь?

– Если вам не трудно.

Лорел решила начать с сундука, стоявшего под круглым окном, находившимся почти возле самой крыши. Сундук был огромный, в нем спокойно уместилась бы парочка-другая скелетов.

– Не могу поверить, что вы никогда их не слушали! Многие люди дорого бы отдали только за то, чтобы просто иметь у себя такие пластинки.

– Охотно верю, но шуршащему граммофону я предпочитаю что-нибудь более современное.

В ответ до него донесся легкий смех.

Лорел открыла крышку не без опасений, что из сундука кто-нибудь выпрыгнет, и осторожно заглянула внутрь. Сундук был наполнен книгами и – о чудо! – там же лежала ровная стопочка пластинок с записями Люсинды Моричелли.

Девушка не смогла удержаться от радостного возгласа.

– Я нашла их!

– Уже? – Чарльз отставил коробку, которую намеревался открыть, и подошел к ней.

Очень осторожно Лорел вытащила несколько пластинок.

– Вот и они... Надо же, почти в идеальном состоянии, – с благоговением прошептала она.

– Да, нечасто же ими пользовались, – задумчиво произнес Чарльз. – Узнаете, что это за записи?

– Попробуйте вот эту, – она выбрала пластинку, которая входила и в коллекцию ее отца.

Мужчину подошел к граммофону, покрутил ручку и поставил тяжелую иглу на черный диск. Через серию тихих щелчков все помещение наполнил чистый, глубокий женский голос.

На глазах Лорел выступили слезы.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил Чарльз, быстро подходя к ней.

– Ничего, – девушка шмыгнула носом и улыбнулась сквозь слезы, – все хорошо, просто... просто это так прекрасно.

– Вы всегда плачете, если расчувствуетесь? – грубовато спросил он.

– Нет, только иногда, – икнула Лорел.

– Женщину это только красит, – Чарльз нежно приподнял пальцами ее подбородок.

Взгляды их пересеклись. Обоих пронзила дрожь. Единственное, о чем могла думать Лорел, – поцелует он ее или нет.

Девушка не могла забыть тот первый поцелуй в его кабинете. Как ни старалась она убедить себя, что это неправильно и нельзя допустить, чтобы между ними что-нибудь произошло, никакие уговоры не помогали. Даже мысли о Пенни не могли защитить ее от искушения. Помимо воли она вспоминала его жаркое дыхание и не могла запретить себе мечтать о нем. Губы ее приоткрылись, она зажмурилась, и в тот же момент почувствовала, как его твердый рот накрыл ее губы.

Повиснув на его шее, словно ноги ее больше не держали, она откликнулась на поцелуй. Мужчина тихо застонал.

Значит, я небезразлична ему!

Голова у нее кружилась, тело словно наполнили раскаленной лавой.

Во имя Господа, что она делает? Чарльз – ее босс, а она всего лишь служащая! Лорел цеплялась за эту мысль, а ее руки в это время бесстыдно скользили по его напряженной спине.

Чарльз сжал ее в своих объятьях так, что ей стало трудно дышать. Сквозь туман, застилавший ее разум, она отметила, как он возбужден, но только крепче прижалась к нему.

Поцелуй стал глубже. Мягко, но настойчиво Чарльз исследовал ее губы. Лорел всхлипнула, и его язык тотчас оказался в глубине ее рта, слегка касаясь зубов, пробуя ее на вкус.

Она полностью отдалась своим ощущениям, а он уже осыпал легкими поцелуями ее глаза, щеки, волосы. Затем его губы опустились ниже, лаская ее нежную шею. Уткнувшись носом в ямочку на шее, он чуть глухо произнес:

– Никогда не думал, что поцелуй может быть таким.

– И я... – задыхаясь, произнесла Лорел.

– Мне остановиться?

– Если только чуть позже, – услышал он в ответ едва слышный шепот.

Чарльз с радостью подчинился. Щекоча ей шею, он снова поднялся к ее губам и покрыл их легкими поцелуями. Чуть отстранившись, он заглянул Лорел в глаза:

– Поднимемся ко мне?

– Думаю, не стоит, – она потянулась к его губам, – иначе будем жалеть о случившемся.

– Скорее всего, ты права.