Книга Влюбиться по принуждению, страница 17 – Элизабет Харбисон

Больше всего ее рассердило то, что ей понравилось его прикосновение.

— Очень смешно, Бен. — Она сделала шаг назад, и он опустил руку.

— Эй, — он пожал плечами, — я не пытаюсь шутить, я просто пытаюсь понять, чего ты хочешь.

Она вздернула подбородок.

— Ты знаешь, чего я хочу.

Его красивые губы изогнулись в дьявольской улыбке.

— Меня?

— Нет!

— Ш-ш. — Он шагнул к ней и прижал палец к ее губам. — Люди услышат, и ты испортишь все, в чем мы преуспели сегодня вечером.

Она огляделась по сторонам и увидела, что один или два человека и вправду смотрят в их направлении.

— Я не уверена, что это так уж плохо, — прошептала она. — Если это означает, что ты поймешь меня правильно.

Он рассмеялся каким-то непонятным смехом.

— Расслабься, Кейт. Тебе просто со мной нелегко. Я все это сказал Бьянке только затем, чтобы тоже ее убедить, что у нас роман. И решил, что, если мы станем друг другу противоречить, она легче попадется на крючок. — Он пожал плечами. — Так что это вроде как «хороший полицейский, плохой полицейский».

Кейт вздохнула. Такой сложный обман становился обременительным даже для нее.

— В следующий раз давай заранее условимся, как будем действовать.

— Конечно.

Она посмотрела на Бьянку и Виктора. Они медленно танцевали, слившись в объятиях.

— Во всяком случае, это, кажется, сработало. Каждый раз, когда она отводит взгляд от своего любимого, она смотрит на нас и самодовольно улыбается.

— Это хорошо.

Кейт кивнула, все еще наблюдая за Бьянкой и Виктором.

— Да. Досадно, но хорошо.

— Так как ты думаешь, стоит нам потанцевать? Ради пользы дела, конечно, — поспешно добавил он. — Я не хочу, чтобы мы получили удовольствие от танца. Просто потому, что Бьянка за нами наблюдает.

Кейт не удержалась от улыбки.

— Может, это хорошая мысль. — Она протянула руку. — Веди, Макдуф.

Он взял Кейт за руку и так быстро и крепко ее обнял, что у нее захватило дух.

Оркестр заиграл первую за весь вечер хорошую песню — балладу сороковых годов, одну из любимых песен Кейт, — и освещение стало не таким ярким.

— Эта песня для всех влюбленных в зале, — мягко сказал руководитель джаз-оркестра. — Особенно для Кейт и Бена.

Кейт застыла.

— Что за…

Бен закрыл ей рот рукой и притянул к себе, после чего прошептал на ухо:

— Молчи.

— Это благодаря тебе? — резко прошептала она.

— Нет, это наверняка благодаря Бьянке. Я видел, как она разговаривала с тем парнем. Мы сыграли ей на руку. Мне жаль.

— Это не твоя вина. — Лицо Кейт горело от смущения: она чувствовала, что люди смотрят на них. — Это Бьянка. Клянусь, я убью ее.

— Что тут такого? — спросил Бен. Дойдя до края танцплощадки, он развернул Кейт и повел обратно к центру. — Она просто попросила оркестр посвятить нам песню.

— Она знает, что я ненавижу быть в центре внимания.

— Но сама она это любит и, вероятно, не может себе представить, что тебе это не нравится. Подумай, ей такое внимание пришлось бы по душе.

Кейт неохотно кивнула.

— Это верно.

— А мы только что потратили столько времени и энергии, пытаясь убедить ее в том, что мы вместе.

— Да, но только ее. Бьянку.

Бен рассмеялся и прижал ее к себе.

— Не беспокойся, Кейт, — сказал он ей на ухо. — Это только на время, потом у нас будет великолепный театральный разрыв.

— Обещаешь?

— Обещаю. — Бен говорил тихим и хриплым голосом.

Кейт вдруг пришло в голову, что он, вероятно, произносил те же слова и тем же голосом не один раз в жизни.

Можно себе представить, что происходило дальше.

— Итак, расскажи мне кое-что, Бен, — попросила она, когда они снова закружились по танцплощадке. — У тебя есть подруга?

— Кроме тебя, ты имеешь в виду?

— Да. — Она засмеялась. — Там, в реальном мире. Ты же здесь только временно, правда?

— Да, я собираюсь вернуться в Даллас, как только приведу в порядок дела мамы.

— Ты хороший сын. Итак… чем ты занимаешься в Далласе? — Ей только сейчас пришло в голову, что она не знает ответа на этот вопрос.

— Я адвокат.

— Адвокат? — Такое никогда не пришло бы ей в голову. — И ведешь уголовные дела, не меньше! Ты серьезно?

— Да, серьезно. А что?

— Потому что ты… я имею в виду… — Она запнулась, вдруг поняв, что не знает, почему это ее удивляет и как ему объяснить свое удивление в менее оскорбительных выражениях. В конце концов решила просто сказать правду: — Ты был таким трудным ребенком. Таким смутьяном. Если бы я поспорила, что ты в итоге окажешься по какой-то из сторон закона, то это, вероятно, была бы другая сторона.

Он громко рассмеялся. Несколько человек посмотрели на него.

— Знаешь, ты первая, кто мне такое сказал с тех пор, как я вернулся. Но я уверен, что ты не первая, кто это подумал. Не знаю, почему все считали меня испорченным.

— Потому что ты таким и был. С тобой всегда были проблемы.

Он застонал.

— О, только не начинай опять про фейерверк.

— Фейерверки кое-что другое. — Она вспомнила о давнишнем поцелуе, своих надеждах него равнодушии.

— Кое-что? О чем ты, черт возьми?

Кейт не могла ему сказать. Не могла признаться, что была влюблена в него и обиделась, что он не ответил взаимностью. Не могла допустить, чтобы он думал, будто она все эти годы по нему убивалась. Ведь на самом деле ничего такого не было.

И она не могла допустить, чтобы он решил, будто она холодно с ним обращается, потому что когда-то он ее отверг. Ведь отчасти это соответствовало действительности.

Вместо этого она вытащила из прошлого единственное воспоминание о нем, которое было неприятнее, чем его отказ.

— Ну, тот раз, когда ты застрелил своего пса.

Он остановился и отшатнулся, глядя на нее с таким потрясением, что она почувствовала, как у нее по спине побежал холодок.

— Потому что он взбесился, Никогда в жизни мне не было так тяжело. Ты думала, что я это сделал ради забавы?

У нее отхлынула от лица кровь. Конечно. Она должна была знать, что существует какое-то ясное объяснение.

И она недооценила его характер, совершила ужасную несправедливость.

— О, боже мой, Бен, я понятия не имела.