Онлайн книга «Эпитафия. Иначе не выжить»
|
– Ура-а! – закричали они в голос, не подумав, каково Витяю на набережной в такой ливень. Они развесили свою мокрую одежду на бельевой веревке, навечно протянутой от окна к двери. Люда сразу забралась под одеяло, а Саня взялся за приготовление ужина. В холодильнике обнаружилось кое-что. Банка рыбных консервов, яблоко, засахаренное малиновое варенье. Не густо, конечно, но до утра прожить хватит. Он заварил чай, подал ей в постель бутерброды с рыбой и яблоко на десерт. – Нет, яблоко – пополам! – не согласилась Люда. – У нас равноправие! Они впервые проводили вместе ночь, и оттого возбуждение было крайним. Саня доводил себя до изнеможения, отдыхал и вновь принимался за дело, словно хотел запастись на все два года. Люда не сопротивлялась, только тяжело вздымалась белая грудь – ария казалась бесконечной. Но на четвертый или пятый раз – они сбились со счета – ария вдруг прервалась коротким вскриком. – Что с тобой? – Не знаю, не знаю, – мотала она головой, как в бреду, и дрожала всем телом. – Кажется, я сейчас описаюсь… – Давай же, давай! Еще немного! – подгонял он ее резкими движениями. Люда застонала, всхлипнула, а потом обмякла, будто лишилась сознания. – Вот теперь мы квиты, – обессиленно прошептал он ей в грудь. – Теперь равноправие. – Ты именно этого хотел добиться? – Иначе бы мне худо служилось. – Шура, я тебя люблю! Я тебя люблю, Шурочка! Никого мне не надо, кроме тебя! Слышишь? – Слышу… – Веришь мне? – Теперь верю… Уже светало. Выпили чай с остатками варенья. Она натянула на себя полусырое платье. Ведро, умолкшее на ночь возле двери, вновь заскрипело у нее в руке. Саня побрился. Влез в тренировочные, оставив единственные летние брюки сушиться навсегда. – А как же брюки? – испугалась Люда. – Из армии я вернусь совсем другим человеком, – махнул он рукой. – Богатым, что ли? – Просто другим. – Он не знал, как ей это объяснить. Улица встретила их туманной дымкой. Вместо цыганского поселка – голубое пятно, будто не было уже обратной дороги. – Ее и так нет, – грустно сказала она, когда они добрели до автобусной остановки, где по случаю воскресенья не было ни души. – Что будешь делать? – Поеду на автовокзал. – А про ключ разве ты мне не наврала? – Нет. – Значит, если бы не ключ, ничего бы не случилось? – Значит, так… Обнялись. Заревели навзрыд, как малые дети. – Пиши мне чаще… – И ты… Не забывай… – Никогда. Шаталин не спал всю ночь, вспоминал Люду. А под утро ему показалось, что внизу, в гостиной, кто-то ходит. Раздался знакомый скрип. Он не поверил своим ушам, но с места не тронулся. "Это сейчас пройдет, – успокаивал он себя. – Зачем пугать маленькую?" Он слышал ровное дыхание рядом. Он чувствовал ее тело. Девушка крепко спала. Однако скрип приближался, скрип поднимался по лестнице. Потом заскрипела дверь. Совершенно разные скрипы. А пол уже совсем по-другому скрипит. На ней были белый платок в горошек и полусырое платье. Она несла ведро, накрытое марлей. Улыбнулась ему и сказала: – Не бойся. Я ненадолго. Села на край постели. Поставила ведро перед ним. Сняла платок, вытерла шею и под мышками. Собрала в кулачок шпильки. Распустила волосы. Помолчали. Она оглядела его огромную американскую спальню. – Да, это не комнатка в общежитии! – На что намекаешь? – Просто так. Обязательно надо на что-то намекать? – Зачем пришла? – Соскучилась. Ты ведь не вернулся. – Как это не вернулся? Это ты меня не дождалась! – Не будем спорить, – предложила она. – Кто это рядом с тобой? – Маленькая. – Ты ее так зовешь? – Да. Ему вдруг стало стыдно перед Людой, что он до сих пор не знает имени девушки. – Странно… – Она запустила обе руки себе в волосы и неожиданно попросила: – Можно, я лягу с тобой? – Не дури! – Ну, хоть на секундочку! Пусти меня под одеяло! Ведь нам было так хорошо той ночью! Он больше не мог возражать. Она мигом оказалась в его объятиях. – Люда, Людочка, – шептал он в нежную девичью щеку. – Какая же ты дуреха! Не могла подождать еще полгода? – Я испугалась. Ты сказал, что вернешься совсем другим. – Мало ли что я сказал? – Знаешь, я так растерялась, когда ты вышиб дверь. Я поняла, что ты не обманул… Помолчали. Краем глаза Саня заметил, что клубника в ведре шевелится, оставляя на марле темные пятна. – Что там у тебя в ведре? – Клубника. Мы ведь тогда даже не попробовали. Все продали. Она встала. Бережно сняла марлю. Сверху в ведре лежала голова с выпученным глазом. Голова шевелила губами, выпуская воздух, будто никак не могла отдышаться. А рот у головы был кривой. – Узнаешь? – доброжелательно улыбнулась Люда. – Здесь их ровно четыре… Он очнулся в холодном поту. В окнах спальни темнела ночь, шумел ливень, сверкали молнии. Где-то далеко раздавалось: «Шу-ура-а-а!» Он спустился вниз. В окнах гостиной ослепительно сверкало солнце. Он включил телевизор. Сел в кресло. На экране появились знакомые фигуры. Они шли молча. Никто не курил. Никто не глазел по сторонам… Шаталин почувствовал движение у себя за спиной. Погасил экран. – Это ты, маленькая? – спросил, не оборачиваясь. Ответа не последовало. – А мне, знаешь, приснилась Люда. Пришла, чтобы угостить клубникой. Чего молчишь? Он обернулся. Девушка смотрела безумными глазами, направив на него пистолет. – Убей меня, маленькая! Все правильно. Сколько можно? Давно пора. Ее трясло. Она начала опускать пистолет. – Нет! – закричал Саня. – Убей меня! Слышишь? Убей! Ты метко стреляешь, маленькая! Нажми на курок! Иначе не выжить! Пистолет выпал из ее рук. Она заплакала. |