Онлайн книга «Многочисленные Катерины»
|
Гассан шмыгнул носом, распахнул глаза и с удивлением огляделся: – Черт, мы что, все еще охотимся? Жирный Папочка хочет есть. – Он сел и вытащил из карманов два расплющенных сэндвича в пакетиках. – Прости, чувак, что-то я уснул на нашем ланче. Колин открыл контейнер, висевший у него на поясе, и они принялись перекусывать сэндвичами с индюшатиной, запивая их водой. – Сколько я проспал? – спросил Гассан. – Почти два часа, – ответил Колин, жуя. – А ты что все это время делал? – Жаль, книжку не взял. Пытался закончить теорему. Осталась одна проблема – Катерина III. – Ыхто это? – спросил Гассан с полным ртом. – Лето после четвертого класса. Она из Чикаго, но училась дома. Катерина Мутсенсбергер. Есть брат. Жила на Линкольн-сквер, но я ни разу не был у них, потому что она бросила меня в лагере для одаренных детей в Мичигане. В предпредпоследний день смены. Волосы светлые, немного вьются, кусала ногти, в десять лет ее любимой песней была Stuck with You Хьюи Льюиса и группы The News [70] . Ее мама была куратором в Музее современного искусства, а еще она хотела стать ветеринаром, когда вырастет. – Как долго вы были знакомы? – спросил Гассан, стряхивая крошки с брюк. – Двенадцать дней. – Хе. Знаешь, что самое смешное? Я эту девчонку знаю. – Чего, чего? – Да. Катерина Мутсенсбергер. Мы вместе ходили на разные стремные встречи детей, учившихся дома. Ну там, сводите своего домашнего ребенка в парк, чтобы он не рос таким ботаном. Или отправьте вашего кроху мусульманина на пикник, чтобы его там избили христиане-евангелисты. – Подожди, ты ее знаешь? – Ну, мы, конечно, не общаемся, но в толпе я бы ее узнал. – Такая замкнутая, немного с заумью, и в семь лет у нее был парень, который ее бросил… – Ага, – кивнул Гассан. – Насчет парня, правда, не знаю, но брат у нее был. Тот еще шизик, кстати. Участвовал в национальной олимпиаде по английскому, даже в финал вроде прошел. – Понимаешь, странно. Похоже, в ее случае формула не работает. – Может, ты что-нибудь забыл? Почему ты не позвонил ей и не спросил о том, что тебя интересует? «Потому что я об этом как-то не подумал». Такой ответ был бы возмутительно туп, поэтому Колин молча достал телефон и набрал 773.555.1212 – Город? – Чикаго, – сказал он. – Абонент? – Мутсенсбергер. Мут-сенс-бер-гер. – Ждите. Компьютерный голос произнес номер телефона, и Колин нажал нужную кнопку, чтобы его соединили с абонентом бесплатно. После третьего звонка трубку взяла девочка. – Алло, – сказала она. – Привет. Это Колин Одинец. Э-э-э… Катерину можно? – Это я. Как, ты сказал, тебя зовут? – Колин Одинец. – Имя знакомое… Я тебя знаю? – Когда ты училась в четвертом классе, я, кажется, две не дели был твоим мальчиком в летнем лагере для одаренных детей. – Колин Одинец! Ну надо же! Тот самый! – Э-э-э… это, конечно, странный вопрос, но насколько популярной ты была в четвертом классе, если по шкале от одного до пяти? – Чего? – спросила она. – У тебя есть брат, который участвовал в олимпиадах по английскому? – Брат… Ну да, есть. А кто это говорит? – снова спросила она. – Колин Одинец. Честное слово. Я знаю, это странный вопрос, ну, про шкалу популярности. – Ну, пара друзей у меня была. Мы были немного заучками, наверное. – Ясно. Спасибо, Катерина. – А ты что, пишешь книгу? – Нет, я ищу математическую формулу, по которой можно вычислить, когда пара расстанется и кто кого бросит, – ответил он. – Ага… А ты вообще где? Что с тобой? – И правда, что это со мной? – ответил он и повесил трубку. – Ну и ну, – покачал головой Гассан. – Она наверняка подумала, что ты ОПАСНЫЙ ДЛЯ ОБЩЕСТВА ПСИХ! Колин погрузился в раздумья. Что, если формула… верна? Он снова набрал номер. – Катерина Мутсенсбергер, – сказал он. – Да. – Это снова Колин Одинец. – А… Привет. – Последний странный вопрос. Я тебя, случайно, не бросал? – Ну… да. – То есть я тебя бросил? – Угу. Мы сидели и пели песни у костра, вдруг ты подошел ко мне и перед всеми моими друзьями сказал, что никогда раньше такого не делал, но ты хочешь бросить меня, потому что решил, что у нас не получится ничего серьезного. Ты так сказал: «Ничего серьезного». Боже, я тогда все глаза выплакала. Я была без ума от тебя. – Мне очень жаль. Очень жаль, что я тебя бросил, – сказал Колин. Катерина засмеялась: – Ну, нам было тогда по десять. Я смогла это пережить. – Ну да, но все равно. Прости, если я сделал тебе больно. – Что ж, спасибо, Колин Одинец. – Не за что. – Еще о чем-нибудь поговорим? – спросила Катерина. – Да нет. – Ясно. Ну, удачи, – сказала она так, будто говорила с бездомным шизофреником, которому только что подала доллар. – И тебе, Катерина Мутсенсбергер. Гассан не мигая уставился на друга: – Ехали медведи на велосипеде! Да ты гребаный Бросальщик, Колин! Колин поднял голову к небу. Его подвела собственная хваленая память! Он действительно не берег Катерину. Как он мог запомнить о ней все на свете, кроме того, что бросил ее? И какой же сволочью надо быть, чтобы бросить такую милую девочку, как Катерина Мутсенсбергер? – Раньше меня можно было описать в два счета, – тихо сказал он. – Я вундеркинд, и я человек, которого бросают Катерины. Но теперь я… – Ни тот ни другой, – улыбнулся Гассан. – И будь благодарен за это. Ты Бросальщик, а я целуюсь с офигенно привлекательной девочкой. Весь мир перевернулся! Во дела! Мы как будто живем в стеклянном шаре со снегом, и Бог встряхнул его, потому что захотел увидеть вьюгу! Оказывается, не только про Линдси нельзя было сказать ничего определенного. Все, что Колин знал о себе, внезапно обернулось неправдой. Вместо одного вдруг появились тысячи пропавших кусочков. Колин должен был понять, что случилось с его головой, и устранить сбой. |