Книга Двое в стране любви, страница 14 – Шерри Уайтфезер

– Я не о деньгах.

– Деньги – это важно, Джулианн.

– Конечно, это важно. – Она все еще возилась со своим салатом. – Но я уверена, что твой адвокат посоветует тебе пройти тест на отцовство, прежде чем предлагать какую-либо помощь.

Он нахмурился:

– Если ты говоришь, что ребенок мой, значит, это мой ребенок. Я не собираюсь в тебе сомневаться и не позволю этого никакому адвокату.

Она положила вилку и погладила живот.

Их взгляды встретились, и Бобби вздохнул. Джулианн, как и полагалось беременной женщине, светилась изнутри, излучала тепло, в этот странный, мистический момент она была даже прекраснее, чем когда-либо.

«Это из-за ребенка», – подумал он.

Бобби прокашлялся и потянулся за водой. Не удивительно, что некоторые мужчины хвастались, если женщина от них беременела, – ведь этим подтверждалась их мужская сила.

И снова их взгляды встретились.

– Ты должна поесть, – сказал он, указывая на ее все еще полную тарелку.

– Ты тоже, – отозвалась она.

Обед они закончили в молчании.

После обеда Джулианн и Бобби сидели на крыльце. Воздух был теплым, дул легкий ветерок, и садившееся за холмы солнце смягчало острые очертания утесов и теней на траве.

Он прихлебывал из чашки кофе, а она доедала шарик ванильного мороженого.

Бобби повернулся и взглянул на нее, а она внимательно рассматривала его лицо: крепкий подбородок, высокие скулы, орлиный нос, твердый, серьезный рот.

Их ребенок будет похож на Бобби: у него будут великолепная бронзовая кожа и прямые темные волосы.

– Ты кому-нибудь говорил о ребенке? – спросила она.

Он отхлебнул кофе.

– Нет. Я хотел поговорить с племянником, но он куда-то исчез. А твои знают?

– Нет еще. Родители у меня люди старомодные, и я сомневаюсь, что они будут счастливы. – Она представила мамочку и папочку с их небольшим домиком, простыми нарядами, тщательно подстриженной лужайкой и вечной озабоченностью тем, что подумают соседи.

– Потому что ты не замужем?

– Да.

Он поставил чашку и поднял на нее глаза:

– Мои родители тоже были традиционалистами.

– Были?

– Они уже ушли. Вместе с другими. Майкл – мой единственный родственник.

– Мать Майкла была твоей сестрой?

– Нет. – Он, казалось, удивился ее вопросу. – Его отец был моим старшим братом. Но Кем давно умер.

– Вы с Кемом выросли здесь? – спросила она.

Он опять казался удивленным.

– Нет, это родина Майкла. Они с матерью жили на се ферме. Мать Майкла была белой, из потомков немецких эмигрантов, которые когда-то здесь поселились.

Джулианн надеялась, что он еще что-нибудь расскажет.

– Мать Майкла нашла меня за полгода до своей смерти. Племяннику тогда было тринадцать. Я не знал, что он – сын моего брата.

Джулианн смотрела на холмы, на небо, которое уже начинало темнеть.

– А Кем знал, что у него есть сын?

Бобби шумно вздохнул:

– Да, знал, но ничего не сделал для Майкла. – Он замолчал. – Это было нелегкое время. Брата уже не было, и я оказался лицом к лицу с умирающей женщиной и неуправляемым подростком.

– Мать Майкла просила тебя позаботиться о ее сыне?

Бобби кивнул:

– Она знала, что умирает, а у нее больше никого не осталось. Если бы я не взялся, Майкл остался бы сиротой и, скорее всего, попал бы в какое-нибудь воспитательное заведение.

Джулианн рассматривала свое мороженое.

– И ты получил в наследство ребенка.

– Так это выглядело. – Он поглядел на ее живот и чуть улыбнулся. – Но я сам сделал того, которого носишь ты.

Да, подумала она, он сделал ей подарок – подарил младенца, о котором она всегда мечтала.

Джулианн вздохнула, и вздох этот слился с шелестом травы, листвы и цветов.

– Как ее звали? – спросила она.

– Кого?

– Мать Майкла.

– Селеста.

– Она была хорошенькой?

– Она была больна, когда я ее увидел.

Внезапно Джулианн почувствовала симпатию и сочувствие к этой женщине.

– Она любила твоего брата?

Бобби снова глотнул кофе:

– Не знаю. Они с Кемом встретились в ресторане, где она работала. Он провел ночь в ее доме. После того как она сообщила ему, что беременна, он больше туда не возвращался.

Бобби нахмурился, глядя в чашку.

– Прости меня, – сказал он, – я был не очень любезен, когда ты сказала мне о ребенке, просто я заволновался. Я и сейчас волнуюсь.

– Я тоже, – призналась она.

Он поднял глаза:

– Никогда не представлял, что окажусь в таком положении.

Интересно, а они с женой собирались завести детей? Спросить об этом Джулианн не посмела, ей сейчас легче было говорить о Селесте, чем представлять себе Бобби с его женой.

– Майкл все еще живет на той ферме?

– Да, ее видно с этого холма. – Он указал на группу деревьев. – Вон там, за дубами. Пойдем покажу.

Он провел ее среди старых деревьев, и они остановились на краю холма. Долина была ярко-синей от цветов.

Джулианн увидела дом.

Теперь по ночам она могла представлять себе Бобби в доме Майкла.

Сколько ночей с тех пор, как они занимались любовью, она думала о нем, мечтала о нем, раздеваясь перед сном, заново переживала его прикосновения?

– Я из Оклахомы, – сказал он.

Она вздрогнула.

– Прости, что ты сказал?

– Ты спрашивала, где выросли мы с Кемом...

– Вы там были счастливы?

– Настолько, насколько может быть счастлив индейский ребенок.

Она вспомнила о розе племени чироки и о легенде его предков.

– Как ты построил это ранчо, Бобби? Как у бедного индейского ребенка получилось все это? Неужели ты был так знаменит на родео?

– Я все делал как надо, и лучше многих, но, честно говоря, ковбои родео зарабатывают значительно меньше, чем другие профессиональные спортсмены, так что я жил скромно, вкладывая почти все, что зарабатывал. Наверное, у меня оказался финансовый талант, потому что в конечном итоге я начал покупать приносившую доходы собственность. Не здесь, в Оклахоме. К тридцати годам у меня уже было несколько доходных домов.

– И ты продал их, чтобы купить Элк-Ридж?