Онлайн книга «Сердце, живущее в согласии»
|
Молчание. – Ты что-нибудь помнишь? Белые пагоды. Красные пятна. Везде. На земле. На деревьях. Красная жидкость, вытекающая из ртов. Она окрашивает все. Мои мысли. Мои сны. Мою жизнь. – Кровь? Ты помнишь кровь? Она капает на лицо. Заливает глаза. Жжет. Ой как она жжет. Она вскрикнула. Я вздрогнула от ее крика. – Что с тобой? Жжет. Очень сильно. – Что жжет? Память. – Откуда ты родом? Из страны, которую ты хорошо знаешь. – Из какой части? С острова. – С какого? Тхай бсон тху мья, а хти кьян тху мья я тхет шин най тху мья сан сар яр кьюн го тхва май. – Что ты сказала? Она повторила непонятное. – На каком языке ты говоришь? Не могу продолжать. Прошу, помоги мне. – Каким образом? Покинь это место. Я не хочу возвращаться. – Куда? На остров. – Мы не собираемся ни на какой остров. Еще как собираемся. Сейчас прямо туда идем. – Я не понимаю, о чем ты. Объясни. Она снова умолкла. – Не исчезай. Останься. Постарайся вспомнить. Ответа не было. И как мне свести воедино осколки ее воспоминаний? Что за страна, которую я знаю? Что за «сапоги Смерти» и «посланцы Страха»? Что вообще означают ее слова? Бред какой-то. За деревьями я увидела небольшую хижину, построенную в форме треугольника. Бревна были темно-коричневого цвета. Скаты крыши почти достигали земли. Над крыльцом натянута веревка, где сушилась монашеская ряса. Из трубы поднимался белоснежный дым. Без малейших опасений я подошла к хижине. Казалось, меня здесь ждали. За широким окном я увидела вчерашнего монаха. Он сидел посередине комнаты на татами и читал книгу. Позади него, в дровяной плите, пылал огонь. Я постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла дверь. Монах поднял голову и отложил книгу. – Как я рад тебя видеть, – сказал он с британским акцентом. – Входи. Я сняла сапоги и вошла, закрыв за собой дверь. Остановившись у двери, растерялась, словно забыла, зачем пришла. – Подходи ближе. – Он махнул рукой на пол, приглашая сесть рядом. Я окончательно засмущалась. Мы оба молчали. Буддист виртуозно владел искусством ожидания. Наконец я решилась сесть. – Вы знаете, кто я? – спросила я осторожно. – Я ведь монах, а не провидец, – усмехнулся он. Мы опять замолчали. В плите приятно трещали поленья. Монах смотрел на меня. Его взгляд ничего не требовал, и постепенно я успокоилась. – Вы из Бирмы? – спросила я. Старик кивнул. – Мой отец был родом оттуда. Он снова кивнул. – Я слышала, в Бирме люди приезжают к вам отовсюду, желая услышать совет. – Иногда да. – Как вы им помогаете? – Выслушиваю рассказы, а потом напоминаю им. – О чем? – О нескольких истинах, которые все мы знаем, но часто забываем. – О каких? – Ты всегда так торопишься? – Разве это плохо? – Если дергать за стебельки травы, она не вырастет быстрее. Ты когда-нибудь медитировала? – Да, вчера, рядом с вами, – сказала я, вновь ощущая неловкость. – Вчера ты просто сидела, ничего не делая. Сидеть и медитировать не одно и то же. – Как вы узнали? Монах улыбнулся: – Если хочешь, я тебе помогу. – В чем? – Помогу успокоиться. Монах сел напротив меня, наши колени соприкоснулись. Он ничего не делал, снова терпеливо ждал. За его спиной по-прежнему трещали дрова в плите. Старик помогал мне выбраться из беличьего колеса вечной спешки. Одним своим присутствием показывал, что нам некуда торопиться. У нас столько времени, сколько нужно. Мое дыхание постепенно замедлилось. Монах взял мои холодные руки. Я не противилась – казалось, я очень давно ждала этого момента. Он внимательно осмотрел мои ладони, затем тыльные стороны. Я закрыла глаза и ни во что не вмешивалась, слушала его ровное дыхание, чувствовала тепло его пальцев. Его мягкую, морщинистую кожу. У меня появилось ощущение, что я куда-то падаю. Как лист, опускающийся на землю с большой высоты. Неспешно. Без усилий. Лист, спокойно исполняющий предначертанное судьбой. Он держал мои ладони, а мне казалось, что он держит меня в своих руках. Я утратила чувство времени. Когда я вернулась в центр медитаций, Эми убирала со стола. Все уже позавтракали. – Ты где была? – В лесу, – не задумываясь, ответила я. – Медитировала? Я кивнула. – Со старым монахом? Я снова кивнула, не переставая удивляться, как хорошо Эми меня знает. – Жаль, что он уже стар, – сказала она, подмигнув мне. На следующее утро я проснулась до восхода солнца. Мне хотелось немедленно отправиться к старому монаху, но я дождалась, пока все уйдут в зал медитаций. Лишь тогда встала, оделась и отправилась по знакомой тропке. – Проходи, садись, – сказал он, ничуть не удивившись. – А если хочешь, ложись. Я разулась, растянулась на полу и только тогда заметила, что вся дрожу от холода. Монах накрыл меня одеялом, а сам уселся на корточках рядом. Его руки коснулись моих висков, после чего улеглись мне под голову. Эта тонкая «подушка» была удивительно теплой. Я закрыла глаза, дыхание замедлилось, дрожь прекратилась. Стало необыкновенно спокойно. В последний раз я испытывала подобное рядом с У Ба. Я чувствовала, что целиком могу довериться старому монаху и что он выдержит всю тяжесть моего мира. – Что тебя тревожит? Иногда достаточно одного вопроса. Я начала рассказывать. Говорила о громадной любви, которой у меня не было и по которой я тосковала. О непрожитых жизнях. О том, как можно различать бабочек по шелесту крыльев. О многочисленных главах «Книги одиночества». О сильных крыльях Обмана, уничтожавшего синеву небес, пока они целиком не почернели. О множестве оттенков горя. Об ужасе, охватившем меня, когда я впервые услышала внутри голос. Я рассказала ему о ее и своих вопросах, о своем страхе и о себе. |