Книга Я вернусь через тысячу лет. Книга 1, страница 68 – Исай Давыдов

– Убивай, не мучай!

Жюль широко улыбнулся.

– Я не хочу убивать тебя, – произнёс он. – Ты мне нравишься.

У неё было приятное большеглазое лицо – испуганное, грязное, измазанное в земле, но приятное.

Она улыбнулась ему в ответ, села и попыталась стащить с головы приёмник мыслей.

– Не трогай эту вещь! – торопливо сказал Жюль. – Ты сразу перестанешь понимать меня.

Она отдёрнула руки и испуганно покосилась на него. Потом спросила:

– Ты – Чу?

– Нет, я Жюль, – ответил он. – А кто такой Чу?

– Жуль… – растерянно повторила девушка. – Жуль… Я не знаю такого бога. Значит, ты чужой бог.

– А кто такой Чу? – снова спросил Фуке. – Чей он бог?

– Наш, – ответила девушка. – Племени леров. Я никогда не думала, что увижу живого бога. Пусть даже и бога чужого племени.

– Я не бог, – сказал Жюль. – Я человек. Такой же, как ты.

– Люди не летают, – ответила она. – Летают только боги.

Он понял, что убеждать её бесполезно. А может, пока и не нужно. Пусть считает его богом. Так даже удобнее.

– Давай я вылечу тебе ногу, – снова предложил он.

– Лечи, если можешь.

Он вынул из кармана моток стрептимиолового пластыря и залепил им рану.

Девушка на миг вскрикнула – не столько от боли, сколько от испуга. Но Жюль успокоил её:

– Потерпи. Скоро всё пройдёт.

– Долго терпеть? – спросила она.

– До темноты ты будешь здорова.

Жюль знал, что рана затянется намного раньше. Но не хотел, чтобы девушка спешила.

Она почти поверила ему.

– Если это правда, – подумала она вслух, – то завтра я смогу догнать своё племя.

– Оно ушло от тебя? – спросил Жюль.

– Оно ушло на новое место, – ответила девушка. – Здесь перевелась дичь.

– А ты?

– Что я?

– Почему ты здесь?

– Я осталась. Потому что я не могу быстро и долго идти.

– И никто не захотел помочь тебе?

– Помочь? – Она глядела на него очень удивлённо. – Зачем? Больные всегда остаются на старых стоянках.

– У вас жестокие порядки, – заметил Жюль.

Она не поняла.

– Что такое жестокие?

– Вы не жалеете больных.

– А кто их жалеет? Ни одна стая, ни одно племя не жалеет больных. Иначе нельзя жить.

– Мы живём иначе, – сказал Жюль. – Моё племя больных жалеет. И не бросает в одиночестве.

– Значит, у тебя слабое племя, – заключила девушка. – Значит, вы скоро погибнете. – И тут же усомнилась: – Но ведь боги не умирают!..

Они сидели в высокой траве, на берегу ручья, и мирно беседовали – как старые добрые знакомые. Звонко бурлила вода на мелких каменистых перекатах. В густых зелёных ветвях над головой назойливо трещала птица. Шелестел листьями лес, пригибая ветви под ветром. Громадная зелёная бабочка с чёрными кругами на крыльях медленными взмахами перелетела через ручей.

– Как тебя зовут? – спросил Жюль.

– Нала.

– У тебя есть дети?

– Нет. Если бы я была здорова, меня через несколько дней взяли бы в жёны.

– Кто?

– Кто посмелее.

– А больных у вас в жёны не берут?

Она помрачнела, опустила голову и тихо ответила:

– Кому нужна больная жена?

И вдруг вскочила, резко повернулась назад, раздувая ноздри, втянула в себя воздух.

Жюль тоже повернулся лицом к чаще, но не увидел, не услышал и не почувствовал ничего.

– Кого ты испугалась? – спросил он.

– Там зверь, – ответила она. – Там улу.

Жюль не понял, кто такой улу, но выхватил из-за пояса и слип и пистолет.

– Я погибла, – сказала девушка. – Он сожрёт меня.

Жюль выстрелил на всякий случай в чащу, чтобы отпугнуть зверя, и, не выпуская оружия, подхватил левой рукой девушку и перенёс на другой берег ручья. Теперь между ними и зверем был ручей и небольшая полянка. Теперь люди были лицом к опасности, и зверя можно было подстрелить даже в последнем прыжке.

Выстрел не испугал зверя. Видно, эти улу ещё не слышали выстрелов. Выстрел испугал только Налу. А зверь через три минуты высунул из кустарника тупую оскаленную морду с маленькими злыми глазками и нагло, небоязливо глядел на людей. У этих людей не было ни палиц, ни копий, которые зверю приходилось видеть. Эти люди были беззащитны, но не убегали, как остальная дичь. Они были лёгкой добычей.

И зверь подобрал лапы, приготовился к прыжку.

Однако прыгнуть не успел. Что-то тупое и тёмное навалилось на него и подмяло под себя.

Опустив слип, Жюль перебрался через ручей, подошёл к зверю и разглядел его. Длинное, как у пантеры, туловище с гладкой серой, почти без шерсти, кожей, мощные лапы, тупая бульдожья морда с обвисшими мягкими ушами. Громадная собака, что ли? На прохладном материке, где жили земляне, таких животных не было.

На всякий случай Жюль связал спящему животному лапы и вернулся через ручей к девушке.

– Что ты сделал с улу? – спросила она.

– Усыпил.

– Как?

– Вот этой штукой.

Он показал слип.

– Здесь прячется сон?

– Да.

– Сон зверей?

– И человека – тоже.

– Значит, ты и меня можешь усыпить?

– Конечно.

– Почему же ты этого не делаешь?

– Зачем?

Она опять глядела на него удивлённо. Затем пояснила:

– Ты мог бы утащить меня, спящую, в своё племя. И сделать своей рабой.

– Разве ты хочешь этого?

Она опустила глаза:

– Кто же может этого хотеть?

Потом понимающе взглянула на него и спросила:

– Тебе просто не нужна больная раба, правда?

– В нашем племени нет рабов, – ответил Жюль. – У нас все равны.

– А что вы делаете с пленниками?

– У нас нет пленников.

– Вы их убиваете?

– Мы не убиваем никого.

– Куда же вы их деваете?

– Мы их не берём.

– А если бы ты взял меня?

– Ты стала бы равной со всеми.

– Но ведь я – из чужого племени!

– Ну и что? Ты же человек. И, значит, равна нам.