Онлайн книга «Легаты печатей»
Об этом что-то я, конечно, знала. Ведь это первое, о чем меня спросили там.Винчестер! Ну и рожи были у этих мерзавцев! Винчестер, все дискеты, все записи, фотографии. Кто? Шефы прислали чистильщика? Скорее всего. Меня вытащить просто не успели, я ведь была в Малыжино. Подвиги, дура, совершала! Я присела к столу, открыла левый ящик. И здесь что-то не так. Странно, после чистильщика тут должно было заметно убавиться! Откуда эта папка? Синяя, полупрозрачная, чуть надорванная снизу… Первая же бумага заставила меня похолодеть. Ееписьмо. Старое, я все не хотела с ним расставаться. Письмо, цветное фото, еще одно… Мои бумаги – все. Все, кроме тех, что относились к работе. Я быстро просмотрела ящики стола – пусто. Неведомый чистильщик поработал на совесть. Но почему он оставил папку? И главное – как ее проморгали эти? Кроме бумаг, в папке оказались дискеты. Тоже знакомые – ееписьма, еефотографии. Вот и микрокомпакт с памятной записью… …Прыг-скок. Прыг-скок. Прыг-скок… Мяч катится по пляжу, по сверкающему на солнце белому песку, и мягко падает в воду. Девочка бежит за ним, но внезапно останавливается, смотрит назад… Я очнулась, с силой провела ладонью по лицу. Чушь! Чистильщик не мог оставить такое! А если бы оставил, сволочи со щитом и перуном в петлицах говорили бы со мной совсем по-другому! Значит? Я поглядела на компьютер. Крепления на месте. Выходит, его разобрали, потом аккуратно собрали… Палец лег на Power. Лампочка вспыхнула. Еще несколько секунд я размышляла о неведомом суперсвятом, способном разбудить мою семерку даже без винчестера, но затем экран выстрелил заставку – и все стало ясно. Винчестер на месте, все программы на месте. Все?! Пальцы пробежали по клавиатуре, легли на мышь. Есть! Есть! Есть! Нет!.. Нет – программы выхода на связь, резервной программы, кодовой таблицы, записи последних донесений. Ничего! Пусто! Я поглядела на экран – и вдруг поняла. Отставка! Кто-то отправил внедренного сотрудника Стрелу в отставку – полную и окончательную. Бывшему агенту оставили личное имущество, а вот, так сказать, производственное оборудование заставили сдать. То есть, нет. Его сдали без меня. Итак? Кто-то успел до моего ареста попасть в квартиру, почистить здесь все, забрать винчестер, все дискеты и бумаги. Затем – не спеша с ними разобрался и вернул лишнее. Интересно, когда? Я быстро перелистала папку. Распечатки, переданной мне алкашом-Залесским, там не оказалось. Значит, ее личным имуществом не сочли. Жаль, я даже прочитать не успела! Внезапно я ощутила некую странность. Нет, ощутила – не то слово. Странность обрушилась, словно бревно на голову. Отставка?! В конторе, где я работаю? О таком можно рассказывать лишь глупой сопливой девчонке, какой я была, когда меня подобрали мои добрые-добрые боссы. Дура-девчонка могла поверить в такое – десяток лет работы, счет в банке, домик на Багамах. Но внедренный сотрудник Стрела – давно не девчонка, верящая в сказки. Отставка в нашем деле выглядит иначе: кубик воздуха в вену, кристаллик цианида в бокал с шампанским – или просто пуля. Пуля вульгарис. В крайнем случае, если сотрудник становится инвалидом, его переводят в центральный аппарат – бумажки перекладывать. Но подобное бывает редко, да и зачем? Инвалиды в нашем деле – только помеха. На миг стало страшно – до холода в позвоночнике; но затем страх сгинул, сменившись полной растерянностью. Даже не растерянностью – ступором. Чудес не бывает. Таких, как я, не выпускают живыми. И убивать меня уже поздно, за эти часы предатель мог бы наворотить такое! Значит? Значит, еще одна белая обезьяна. Коропоки, как выразился шаман Молитвин. Я выключила компьютер и осторожно прошла в гостиную. Игорь спал. Плед опять лежал на полу. Я подняла его, вновь укрыла Мага. Игорь улыбнулся во сне… 2 Какого цвета была машина, подвозившая меня в прошлый раз, я не помнила. И город рассмотреть не получилось – не до того было. Разве что солнце запомнила, солнце и лужи, плескавшие из-под колес. На этот раз машина была белой, с номерами городской администрации. Вместо знакомого сержанта-сагайдачника за рулем оказался некто штатский. Разглядывать его я не собиралась. Город! Вот что по-настоящему интересно! За эти дни он действительно изменился, и дело оказалось не только в неожиданно ранней весне… Машину прислали в девять утра с короткой запиской Бажанова. Я даже не успела напоить Игоря кофе. Господин Бажанов, исполняющий обязанности мэра и Председатель Временного Комитета Обороны, торопил. Вначале я заметила репродукторы – черные, похожие на огромные тюльпаны. Такие я видела только в кино, и то в самом детстве, когда по ящику крутили фильмы про войну. Про давнюю забытую войну, когда с колоколенок лупили пулеметы, и Фриц означало не просто сокращение от Фридрих. Так и казалось, что репродукторы вот-вот оживут, и по улицам разнесется: «Граждане! Воздушная тревога! Граждане!..» Репродукторы молчали. Присмотревшись, я сообразила, что говорить им еще рано – нигде не было проводов. Ни проводов, ни антенн. Просто странные черные цветы, прикрепленные болтами где к кирпичной стене, где прямо к рекламному щиту фирмы «Пепси». Я удивилась – и тут же увидела кентавров. Как я поняла из вчерашнего рассказа Игоря, с кентами заключено нечто вроде перемирия. Бажанов встретился с их вожаками и даже подписал какой-то протокол. Это было понятно, особенно после Указа, но те двое, что катили нам навстречу… Я глазам своим не поверила: красные повязки, большие нагрудные знаки, знакомая надпись «Патруль». Патруль?! Кенты патрулируют улицы?! Может, и вправду конец света? Площадь Свободы, обычно пустая и скучная, тоже стала другой. Напротив входа в городскую администрацию (во времена далекие, для нас почти былинные – обком) суетились рабочие, устанавливая нелепые бетонные плиты. Рядом свесил свой оранжевый нос новенький японский кран. Среди серых курток мелькнул знакомый зеленый ватник. Тех-ник! И не один! Да какого черта, новую очередь метро они рыть собрались, что ли? По самому верху здания, скрывая окна пятого этажа, тянулось широкое кумачовое полотнище. Белые буквы складывались в слова: НАМ ЗДЕСЬ ЖИТЬ! Я покачала головой. Верно. Нам здесь жить. Лозунг на городских воротах Содома. Или на борту «Титаника». Автомобиль подрулил ближе, шофер открыл дверцу – и я поняла. То, что сооружалось здесь, когда-то называлось баррикадой. Саша строил такие – и в августе 91-го, и в октябре 93-го. От августа у него остались фотографии, от октября – шрам на плече… |