Онлайн книга «Легаты печатей»
Знатоку никто не отвечает. Не до того. Длинноствольное оружие продолжает лупить. Танки уходят. Коропоки встают и начинают расходиться, словно зрители после киносеанса. – А я такую шапку знаю! – радостно сообщает лейтенант. – Ее буденовкой называли, я в кино видел! – Итак! – Бажанов машет рукой, экраны гаснут. – На всех трех направлениях движение федералов остановлено. Поэтому предлагаю… Внезапно звонит телефон. Генерал берет трубку, слушает. Черные брови медленно лезут наверх. – Включите площадь! Теперь мы можем полюбоваться на самих себя. Знакомое здание, бетонная баррикада, лозунг «Нам здесь жить!». Танки! И здесь танки! Три стальных чудовища неторопливо ползут через площадь. Люки открыты, в одном из них торчит знакомая голова, стриженная под ежик. Бажанов смеется, хмыкает – и велит разместить этих фармазонов на флангах. Я смотрю на часы – 10.25. Победа? 2 Игорь молчит. Серые глаза закрыты, тонкие губы сжаты, знакомая ямочка исчезла. Я сижу рядом – молчу. Не мешаю. Эту маленькую комнатку неподалеку от зала я отыскала случайно. Стол, старинный телефон с витым шнуром, два стула. Под потолком неярко горит лампочка. На грубо покрашенной стене – выцветшая от времени репродукция: вырезка из какого-то древнего журнала. На войне – перерыв. И у нас тоже – перерыв. Надолго ли? – Извини! – Игорь открывает глаза, улыбается. – Задумался! П-пытаюсь отыскать закономерность. Так сказать, элементы к-космоса в осмосе. Никак не привыкну, что мы с ним – на «ты». – Для научной работы? – улыбаюсь я. – Господин Сорос с ума сойдет! – Д-да ну его! – Маг смешно морщит нос. – Слушай, Ирина, ты чего собираешься д-делать? После т-того, как разобьем супостатов? Сердце замерло. О будущем мы с ним ни разу ни говорили. И о прошлом тоже. У таких, как я, часто не бывает ни того, ни другого. – В отпуск поеду, – осторожно начинаю я. – Надо… кое-кого навестить. А ты? – Отпуск! – Игорь мечтательно улыбается. – Забытое слово! А м-может, махнем вместе? И вновь дрогнуло сердце. Вместе? Или это просто – дань вежливости? Светский треп? – Я знаю од-дно местечко на Гавайских островах. М-мечта фольклориста! Островок, б-бунгало, д-дичь, даже телефона нет. Мечтаю скатиться к п-питекантропу! – А если я буду не одна? Язычок прикушен. Пятый, дурак Пятый, почему-то предупреждал: не откровенничать со специалистом! Но ведь это – глупость! Самая большая глупость из всех! – Я хочу поехать… с дочерью. – И с няней? Он вновь улыбается – и мне становится легче. Я качаю головой. С няней! Эмме Шендер, chief of medicineСтрим-Айленда, няня уже не нужна. – П-принято! Жаль, сына не смогу в-вытащить! Игнорирует б-батюшку! Все ему г-горы, горы… – Ты женат? Спросила – и замерла. Да какое тебе дело, дура? Маг молчит, губы еле заметно дергаются. – Б-был. Жена погибла семь лет назад. Господи! Спросила, называется! – Прости! Его рука гладит мои пальцы. И вдруг мне начинает казаться, что все страшное – уже позади. А впереди – неведомый остров, где нет телефона, нет Интернета и не надо каждый вечер готовить доклад всевидящим боссам… – Гизело! Резкий чужой голос Бажанова застает врасплох. Вздрагиваю. Встаю. Поворачиваюсь. Председатель Временного Комитета стоит в дверях. Лицо – странное. – Выйдем! В полутемном коридоре пусто. Генерал оглядывается, закрывает дверь. – Вот что, Гизело! Бери своего парня, садись в машину и мотай в Балаклею. Мы там разворачиваем запасной пункт управления. Возглавишь. Все! Опять все! Ну уж нет! – Вам что, господин Бажанов, прокурор больше не нужен? Моя ирония отскакивает от него, словно дробь от бронежилета. – Не нужен, Гизело. Ониначали ракетный обстрел. Боеголовки с вакуумными зарядами. Поняла? Чувствую, как холодеют пальцы. В Малыжино я уже видела, что такое вакуумный заряд. Разумеется, эту дрянь изготавливают не только на нашем заводе. – Пока взрывается только каждый третий. Оборона по господину Молитвину! Но он говорит, что это ненадолго. Все, мотай, Гизело! Выживешь – книжку напишешь! …И будет называться эта книга «Записки Прокурора Фонаря». Жаль, что не напишу. А если напишу, то издадут в трех экземплярах: для Третьего, Пятого и Девятого. Девятому – с автографом… – Господин Бажанов! Если город падет, никакой пункт управления нам не понадобится. Это во-первых. А во-вторых, я остаюсь и требую… – Дура ты, Гизело! Думаешь, памятник нам поставят? Я не обижаюсь. Действительно, дура. Правда, на памятник не рассчитываю. Вот он, памятник – над нашими головами! Город, нелепый дурацкий город, в котором нам всем жить. И умереть – тоже. И для этого не нужен приказ неведомого мне Третьего… * * * – Тебе надо уехать, Игорь! Немедленно! Я дам тебе адрес, ты сможешь меня потом найти! Если… – Т-так точно! Только не сейчас и не м-мне одному. Нам – тебе, твой дочке, – и мне… Я ведь обещал, что ничего с тобой не случится! – Игорь! – В-все! Кажется, наш с-синедрион уже собирается. – Погоди! Я… Я люблю тебя! Ничего не говори, не отвечай! Просто я люблю тебя! Слышишь, люблю! 3 На экраны можно не смотреть. Там пыль – и черные грибы разрывов. На моем «Роллексе» – 14.30. Уже два часа, как начался обстрел. И все чаще ракеты взрываются. Оборона по господину Молитвину начинает сдавать. Сам Шаман Черный Ворон по-прежнему здесь. И все остальные – тоже. Есть даже подкрепление. У самого пульта на низеньком табурете пристроился знакомый мне субчик с ласковой улыбкой, навечно приклеенной к физиономии. Только теперь на Николае Эдуардовиче нет наручников. Возле его ног замер странный предмет, отдаленно похожий на большую коробку для кинопленки. Время от времени господин Лель поглядывает в сторону Молитвина. Шаман не реагирует, лишь бледные губы еле заметно подергиваются. Видать, знакомы! …Игорь рядом – и я спокойна. Со мной ничего не случится… – Основные очаги поражения – поселок Жуковского, район Сосновой Горки и Старый Центр, – бесстрастно докладывает лейтенант. – Эвакуация там завершена, поэтому людские потери незначительны. Мы оттянули патрули на юг… |