Онлайн книга «Серебряная луна»
|
– Да уж, Билли, внучок, как-то… – Помолчи, Харли! Мэри, как я должна ко всему этому относиться?! – Бабушка, я… – Бабка старая, больная насквозь, места себе не находит, мечется по дому, а внучка по лесу гуляет! Лютики собирает! – Бабушка, мы… – Бабка старая, на ладан дышит, еле ноги носит! В ночь поперлась, на гору влезла, искала внучку по темным кустам! – Горти, я же тебе светил… – Помолчи, Харли! У меня чуть инфаркта не случилось, я уже все передумала, ночь не спала, а внучка выходит из кустов, вся в росе и рубашка наизнанку! Мэри охнула и испуганно уставилась на свою блузку. Трюк был старый как мир. Блузка была в полном порядке, и Гортензия победно усмехнулась. – Что и требовалось доказать! Как ты можешь, Мэри! Ты знаешь этого молодого человека без году неделю… – Горти, ну ты уж… – Бабушка, я знаю его с детства! – Ты знаешь этого молодого человека с детства и прекрасно понимаешь, что он из себя представляет! Ты знаешь, что с ним произошло… – Бабушка! – Горти! – Миссис Вейл! – И после этого ты заставляешь его всю ночь таскаться по лесу, чтоб у него еще и воспаление легких случилось! Ты, врач! – Я фельдшер… – Ты, фельдшер! Я в ужасе. Молодой Уиллингтон, относительно тебя могу сказать только одно: в мое время молодые люди так себя не вели. – Миссис Вейл, поверьте, я и Мэри… – В МОЕ ВРЕМЯ молодые люди не впадали в истерики и не хлопали дверями так, что эти двери ломались. В мое время молодые люди спокойно и честно говорили девушкам о своих чувствах. Билл ошеломленно смотрел на старуху, Харли несколько оторопело переминался с ноги на ногу, а Мэри осмелилась наконец выползти из-за плеча Билла. Голос Гортензии достиг патетических высот. – Но я не буду тебе ничего говорить, молодой человек. На это у тебя есть дед…, помолчи, Харли! Я скажу тебе, Мэри, поскольку ты моя внучка. Так вести себя нельзя! – Бабушка, я больше не буду. – Будешь, будешь. То есть, я на это очень рассчитываю. Стать внучатой тещей Ника Грейсона мне никогда не улыбалось, но ты же никогда не слушаешь умных людей. Да, и в следующий раз, когда соберешься ночевать в лесу, оставь записку. Фу, устала. Харли! Почему ты молчишь? Тебя что, это все не касается? Харли затравленно огляделся, потом крякнул, расправил пышные усы и изрек: – Стало быть, Билли, ты и сам все прекрасно понимаешь, так что и нечего об этом разговаривать! Завтракать будете? Мэри и Билл переглянулись и захохотали. Через три четверти часа на веранде воцарились мир и покой. Харли курил трубку, Гортензия намазывала маслом пятую по счету булочку, Мэри и Билл смотрели друг на друга. Потом Мэри задумчиво сказала: – Страшно подумать: если бы не Ник с его предложением… Гортензия упустила булочку. – Ой! Я совершенно забыла о юных героях! – О чем ты, бабушка? – О Грейсоне и Дотти. – О Боже! Дотти! Я же обещала ей прийти пораньше… На лице Гортензии расцвела ехидная ухмылка. – Поскольку сейчас начало шестого, ты не наврала. Уж пораньше, так пораньше. Дело в другом. Они пошли тебя искать. – Кто? – Дотти и Ник. Он собирался извиниться и сделать тебе предложение еще раз, а Дотти решила сопровождать его, чтобы не было так страшно. – И чем все закончилось? – А я почем знаю! Судя по всему, они тебя не нашли. Придем домой – узнаем, не надо ли теперь искать их самих. Домой отправились все вместе. Харли возглавлял процессию, за ним бодро топала Гортензия, а замыкали шествие Билл и Мэри, державшиеся за руки. У калитки Кривого домишки их встретила толпа народа. Суровая, но спокойная миссис Хоул, мать Дотти, растрепанная и заплаканная миссис Грейсон, а также группа сочувствующих под предводительством миссис Стейн и миссис Бримуорти. Последняя при виде Уиллингтона старшего издала душераздирающий крик и метнулась на противоположную сторону улицы. Харли ухмыльнулся абсолютно волчьей улыбкой. – Доброе утро, дамы. Гортензия шагнула вперед и сердито уставилась мимо миссис Грейсон. – Чему обязана? Неужто кто-то из вас рожает, леди? Миссис Грейсон облизнула губы. – Миссис Вейл, я понимаю, мы никогда не были дружны, но… Гортензия, Боже мой, я места себе не нахожу! Умоляю, скажите, вы не видели Ника? Щуплая Гортензия ухитрилась посмотреть на дородную миссис Грейсон сверху вниз и высокомерно процедила: – Я видела молодого Грейсона, как и все в этой деревне, и не один раз. Если вы имеете в виду последние полчаса – то нет. Не видела. И не понимаю, с чего бы мне его видеть. Вы его из дома выгнали? Миссис Грейсон взмахнула руками и залилась плачем. Высокая и строгая миссис Хоул нетерпеливо взмахнула рукой. – Хватит, Гортензия. Имей немного такта. Мы все знаем о вашей размолвке, но сейчас не время. К тому же уж я-то доподлинно знаю, что Дотти собиралась ночевать у вас. Мэри, это правда? – Да, миссис Хоул, но я… – Помолчи, Мэри. Твоя дочка, Летиция, была у нас вчера вечером, мы с ней пили чай и болтали, то есть болтала, в основном, она. Мэри задержалась на работе. Потом к нам вломился молодой Грейсон… – Боже, Ник не мог… – Мог! И вломился! Он был малость не в себе, если спросите мое мнение, как медицинского работника. Порывался бежать в ночь и кого-то спасать. Твоя дочь, Летиция, изъявила немедленное желание спасти самого молодого Грейсона, и они оба удалились в ночь. Это все. – Но… – Об остальном спросите своих детей сами. – Но как… – Очень просто! Гортензия выпрямилась и бросила красноречивый взгляд за спины собравшихся. Все обернулись. Красивый молодой человек в синем помятом костюме и золотоволосая пухленькая девушка брели по Центральной улице, взявшись за руки. Они были в грязи, в волосах застряли стебли травы, светлая блузка девушки напоминала рубище театрального нищего. Молодой человек был столь же чумаз. Тем удивительнее выглядело выражение, застывшее на их лицах. Дотти Хоул и Ник Грейсон, если судить по их лицам, были полностью и абсолютно счастливы. Ник совершенно случайно поднял голову и с отстраненным изумлением обозрел молчаливую группу дам Грин-Вэлли. При виде Мэри он несколько ожил. |