Онлайн книга «Испытание»
|
* * * Полина весь вечер не отходила от Данилы. Сначала они вспоминали пожар в детском доме. Оказалось, что Данила тоже потерял сознание и очнулся лишь в больнице. Так же, как и Полина, он бегал по справочным, пытаясь отыскать хоть кого-то из своих, но безрезультатно. Ему было так плохо, что он готов был покончить с собой и наверняка бы осуществил свое решение, если бы не Карина… Они встретились в парке возле Никольской церкви, куда Данила заходил почти ежедневно. Карина увлеченно занималась своей картиной, и Данила долго наблюдал за ней. Она подошла к нему сама и сказала, что он ей мешает работать. – Я даже подумать не мог, что вы меня заметили, – удивился он. – Вы просверлили мне взглядом спину! – ответила она высокомерно. Но уйти не торопилась. Все стояла и смотрела. А потом спросила: – У вас несчастье? – Да, – ответил Данила. – Я… Она прервала его, вскинув руку. – Не рассказывайте! Я должна немедленно сфотографировать вас и нарисовать! Не дожидаясь ответа, она вернулась к своим вещам, махнув ему рукой, чтобы он шел за ней. У этой хрупкой двадцатипятилетней женщины были жесты королевы. Данила не мог не подчиниться. Внутренний голос говорил ему, что эта маленькая королева интересуется вовсе не им, а страдальческим выражением его лица. Ей нужна не его история, а лишь ее внешнее отражение. Он решил позволить ей сфотографировать себя, но категорически отказался от позирования. Она трижды с разных сторон окатила его фотовспышкой и села на скамейку, приспособив папку с листами у себя на коленях. Карандаш заметался по бумаге. Карина смотрела на него с жадным любопытством, отчего ее красивое лицо приобретало оскал жснщины-вамп. Работая, она преобразилась настолько, что сомнений у него не осталось: прервать ее сейчас – все равно, что смертельно оскорбить. Данила не рискнул оскорбить королеву. Он заглядывал в ее черные глаза и испытывал тайное наслаждение, пока она не отбросила папку с листами, и они не разлетелись вокруг. – Это черт знает что такое! – воскликнула Карина. – Ты смотришь на меня, как влюбленный идиот! Ты что, забыл о своем горе?! В ее голосе звучала обида… Он улыбнулся. – Как влюбленный идиот! – с горечью повторяла она. – Как влюбленный идиот… Хотя это тоже годится. Карина снова схватилась за фотоаппарат и принялась щелкать. Потом он помог ей собрать листы, и она сделала еще несколько набросков. Четыре часа пролетели незаметно. Смеркалось, а фонари так и не зажглись. Карина чертыхнулась и стала собирать вещи. – Где ты живешь? – спросила она, вешая ему на плечо свою большую сумку. – В студенческом общежитии в Петергофе. Карина задумалась. – Нет, – сказала она. – Далеко. Поехали ко мне. И пошла вперед, не оглядываясь. В Питере она снимала пустую квартирку, переделанную под мастерскую. Чего там только не было – глина, холсты, камень. На кухне одиноко лежал полосатый матрац. – В душ! Карина повесила ему на плечо полотенце и подтолкнула к ванной комнате. Данила вошел и сел на край ванной, не понимая, что происходит. Так и не услышав звука воды, Карина ворвалась к нему через пять минут без стука. – В чем дело? – спросила она мягко. – Снова вспомнил о своем горе? Забудь. Потом что-нибудь придумаем. А пока вот, – она швырнула ему пушистый банный халат. Халат был меньше Данилы ровно в три раза. Когда он появился из ванной, Карина рассмеялась. Она лежала на матрасе, застеленным белой простыней, в чем мать родила. Рассмеялась, а потом протянула к нему руки: – Иди скорее! Говорят, что бывает любовь с первого взгляда. Карина с первого взгляда стала его женой. И подругой. И матерью. И всем белым светом. Она вернула Данилу к жизни и заменила всех, кто был ему когда-то дорог. Она успевала сосредоточенно работать над своими картинами, подавать ему ужин и сдувать с него пылинки. «Ничего не могу с собой поделать! – кипятилась она. – У восточной женщины это в крови: босая, беременная и на кухне. Жаль вот только…» Детей у Карины никогда не будет. Об этом она знала давно и сразу же предупредила Данилу. Хотя в восемнадцать его не очень заботили такие вещи. За пять лет Карина не сменила королевского тона на бытовой, не растолстела, чего боялась больше всего на свете, как все женщины в ее роду, но главное – она стала знаменитостью. Счастье улыбнулось ей в Германии, где устроили ее первую персональную выставку. Потом были заказы из Греции, Чехословакии, Италии. Одна из ее работ была продана с аукциона за триста тысяч долларов. Карина отдала все деньги на строительство детского дома в Армении. «Ты мой гений, – ласково шептал ей Данила. – Мой творец!» – «Не говори ерунды, – резко одергивала она. – Я неполноценный человек. Не могу сотворить то, что под силу любой убогой дуре!» – «Что ты имеешь в виду?» – «Ребенка». Удача не заменила ей счастья. * * * – Знаешь, – говорил Данила Полине, – Карина сейчас готовится к выставке, она занята. А потом я вас обязательно познакомлю. Она будет очень рада. Она ведь много лет вела переписку с разными инстанциями, чтобы найти вас. Даже в передачу «Жди меня» писала. Полина улыбалась, хотя перспектива знакомства с женщиной, которая разговаривает с людьми, как генерал с солдатами, ей явно не улыбалась. Она заранее побаивалась эту странную Карину, представляющуюся ей слишком высокомерной. – Отец нашел меня год назад. Это удивительно, правда, что мы с тобой оказались родными? Теперь я работаю у него. Получаю вполне приличную зарплату. С женой, конечно, еще не сравнялся, но есть надежда, – гордо ответил Данила. – И что же ты делаешь? – Я программист. Пишу программы для разного рода.., э-э-э.., биологических систем. Извини, большего сказать тебе не могу. – Да я бы и не поняла – усмехнулась Полина. – Это ты у нас всегда был вундеркиндом! – Да я и сейчас хоть куда! – Данила стукнул себя кулаком в грудь, и они с Полиной дружно рассмеялись. К ним подошел Андрей. – Даня, повлияй, пожалуйста, на Полину. Она не желает переезжать ко мне. Даже не знаю, как ее уговорить! – Как?! – удивился Данила, но Полина перебила его: – Я вовсе не отказываюсь. Я только хотела чуть повременить… – Но почему? – Я столько лет была беспомощной, у меня все не клеилась. А теперь я приложила столько усилий, чтобы наладить свою жизнь, и так гордилась успехами, что мне жаль все бросить… |